На этом они и договорились, половину октября прожив в любви и согласии, а с середины месяца у пары появились проблемы. Всё дело в том, что у Вадима на работе, как думала Дина, начались неприятности, так как он стал задерживаться, но совершенно не делился об этом с ней и постоянно что-то недоговаривал. Терпеть уже было трудно, и она завела разговор за одним из ужинов:

– Ты снова вернулся позже, сегодня даже на два часа. У тебя всё хорошо на работе?

– Да.

Дину разозлило спокойствие, с каким он это произнёс, потому что явно что-то было не так. Она громко положила вилку на тарелку и укоризненно на него посмотрела.

– Я знаю, что ты врёшь.

– Не понимаю.

– Всё ты понимаешь.

– Я не изменяю тебе, – оправдательным тоном сказал он.

Дина моментально вытаращила глаза от удивления, слегка наклонила голову и ухмыльнулась.

– Ещё бы ты мне изменял. Мне теперь и об этом волноваться?

– Нет, нет, нет, нет, нет, – затараторил Вадим и помахал ладонями в знак отрицания. – Но мне нечего тебе сказать.

– Правда?

Он кивнул.

– То есть ты серьёзно думаешь, что, вдоль и поперёк разбираясь в химии, я не пойму, о чём идёт речь в ваших с Филиппом разговорах? Думаешь я не знаю продуктов вывода реакций при смешивании определённых веществ?

У Вадима буквально открылся рот. Дина застала его врасплох.

– Если ты не расскажешь, мы поругаемся.

– Можно потом?

– Нет.

– Мне нужно собраться с мыслями.

– Собраться с мыслями? У тебя было достаточно времени, чтобы заниматься беззаконьем, но у тебя не нашлось времени, чтобы придумать этому оправдание?

– Я не собирался оправдываться, – ответил Вадим с таким надменным тоном, с каким до встречи с ней обращался к сотрудникам, допускавшим ошибки.

Дина бросила в него не менее резкий, как его тон, взгляд, полный претензий, а затем резко поднялась из-за стола, чтобы уйти.

– Ладно, стой, – успел ухватить он её за руку, – давай сядем, я всё расскажу.

Кухня и гостиная были смежными, поэтому, встав из-за длинного стола, они в два-три шага перешли к дивану и сели. Он вложил её руку в свою и нежно поцеловал, не отрывая при этом взгляда, в котором читалась какая-то детская наивность, которую испытывает ребёнок после провинности, находясь в полной уверенности, что его не перестанут любить после этого.

– От отца мне перешёл не только легальный бизнес, как все думают. Мне досталась и организация по производству и сбыту синтетических наркотиков.

– И ты этим всем занимаешься? – встревожилась Дина.

– Да…

– Ты серьёзно? – вскинула она бровь.

– Да, – с прежним спокойством ответил Вадим.

– Да ты просто чокнулся! – вскочила она.

– Подожди, – притянул он её за руку. – Выслушай, ты хотела знать правду. Это бизнес и деньги, Дина. Я никому не навязываю это дело, а все, кто работает на меня в этой сфере, знали, на что шли, и были к этому готовы. Большую часть дохода я отправляю на благотворительность для помощи детям, – продолжая рассказывать, он видел, как на лице девушки удивление и мягкость перемешивались с сердитостью. Вадим тяжело вздохнул. – Придётся рассказать тебе то, о чём не знает никто, кроме моей мамы. Ты помнишь о моих первых отношениях, которые должны были перерасти в семью, но ничего не вышло? – Дина кивнула. – Я был разбит и начал запивать предательство алкоголем, дни и ночи не покидая ночные бары и клубы. В одну из таких гулянок я связался с плохой компанией, они были закладчиками и потребляли сами. Спустя время я узнал, что у них есть «крыша», и они на кого-то работают. К тому времени за прогулы меня уволили, и я решил подзаработать, а в компанию к отцу идти не хотел, желая самостоятельно встать на ноги. И представь моё состояние, когда я узнал, что всем этим нелегалом заправлял именно он, – сделал паузу Вадим, дав Дине переварить информацию. Но она даже сказать ничего не смогла, а просто крепче сжала его руку и грустно опустила глаза. – Спустя пару месяцев, отец узнал обо мне, и мы начали ругаться намного чаще, чем было до этого. Скандалы продолжались до тех пор, пока я не узнал о его молодой любовнице и не обозлился окончательно, потому что по документам они с мамой всё ещё были мужем и женой, и почему-то не расходились. Я понимаю, что это, скорее всего, было потому, что она зависела от него материально, так как он не позволял ей работать, ведь он кормилец, – сделал он акцент с иронией на последнем слове. – Однако, как выяснилось позже, он не давал ей развода, чтобы сохранять своё лицо примерного семьянина, каким выглядел в глазах общественности. Ситуация отрезвила меня. Я задумался о мамином благополучии, и начал лечение. Реабилитация проходила успешно, и у меня была цель стать психически и физически здоровым и независимым, чтобы суметь заработать столько денег, чтобы она ушла от отца и ни в чём не нуждалась. Конечно, он пытался улучшить наши с ним отношения, предложил работу, и я согласился, потому что зарплата была хорошей. Отец хотел, чтобы я продолжил семейное дело, а я мечтал о создании собственного производства и копил деньги. Но работая с документами и неплохо в них разбираясь, я случайно узнал о том, что, – Вадим замолчал, сморщился и даже несколько раз повернул головой, всем существом показывая, как ему неприятно. – Извини, просто мне стыдно, что этим занимался мой отец… – он снова взял паузу, чтобы набраться смелости и договорить. Дина тем временем ещё крепче сжала его ладонь, и провела рукой по плечу в знак поддержки. – Отец занимался распространением наркотиков среди подростков, – протараторил наконец Вадим.