Да, для Суллы наступило его время. Время покончить со многими вещами. Время избавиться от Клитумны, Юлиллы и всех прочих человеческих привязанностей, которые связывали его дух, тянули вниз и отбрасывали такие жуткие тени по углам его разума. Даже Метробий – и он тоже должен уйти.

Итак, в середине октября Сулла постучал в дверь дома Гая Юлия Цезаря в час, когда хозяин заведомо был дома. Он надеялся, что женщины находятся на своей половине. Гай Юлий Цезарь был не из тех отцов семейства, чтобы позволять своим женщинам толкаться среди его клиентов или друзей. Сулла не желал видеться с Юлиллой. Каждая его клеточка, все мысли, вся энергия должны быть сосредоточены исключительно на Гае Юлии Цезаре и на том, что он должен сказать ему, не вызвав при этом подозрения или недоверия.

Сулла уже виделся с Цезарем при оглашении завещания Никополис. Он вступил во владение завещанным так легко, без угрызений совести, что стал вдвойне осторожнее. Даже когда он представлялся цензорам Скавру и Друзу, все прошло гладко, как хорошо отрепетированная театральная постановка. Цезарь настоял на том, чтобы пойти с ним, и был гарантом подлинности документов, которые представлял цензорам для проверки. По завершении процедуры Марк Ливий Друз и Марк Эмилий Скавр – собственной персоной! – встали, протянули ему руки и искренне поздравили его. Это было как сон. Неужели он больше никогда не очнется от этого сна?

Так, без малейших ухищрений, незаметно, его знакомство с Гаем Юлием Цезарем переросло в нечто отдаленно напоминающее дружеские отношения.

В доме Цезаря он ни разу не был. Виделись они только на Форуме. Оба сына Цезаря находились в Африке со своим зятем Гаем Марием. За те несколько недель, что минули после смерти Никополис, Сулла познакомился с Марцией, так как та считала своей обязанностью навещать Клитумну. Нетрудно было заметить, что Марция краем глаза поглядывает на него. Сулла подозревал, у Клитумны недостало благоразумия промолчать о несколько специфических отношениях между Суллой, ею и Никополис. Он очень хорошо знал, что Марция считала его опасно привлекательным, хотя и дала ему понять, что классифицировала его привлекательность где-то между зловещей красотой змеи и изяществом скорпиона.

Потому и беспокоился Сулла, когда стучал в дверь дома Гая Юлия Цезаря. Он не решался более откладывать следующую стадию своего плана. Необходимо действовать до того, как Клитумна оправится от потери. А для этого он должен быть уверен в Гае Юлии Цезаре.

Парень, дежуривший у двери, отворил сразу же и без колебаний впустил его. Сулла догадался, что внесен в список тех, кого Цезарь готов принять в любое время.

– Могу ли я видеть Гая Юлия? – спросил он.

– Да, Луций Корнелий. Подожди, прошу тебя, – сказал парень и поспешил в кабинет Цезаря.

Приготовившись ждать какое-то время, Сулла вошел в небольшой атрий, отметив изящную простоту этой ничем не украшенной комнаты. А вот Клитумна сумела сделать свой атрий похожим на переднюю гарема восточного властелина. И пока он подбирал в уме подходящее сравнение для атрия Цезаря, вошла Юлилла.

Долго ли она уговаривала привратника, чтобы он немедленно сообщил ей, когда придет Луций Корнелий? И сколько времени должно пройти, прежде чем слуга известит Цезаря о визите?

Эти два вопроса мелькнули в голове Суллы быстрее молнии. Увидев Юлиллу, он испытал настоящее потрясение.

Колени у него подкосились, он протянул руку, чтобы ухватиться за первый попавшийся предмет. Им оказался старинный кувшин из позолоченного серебра, стоявший на пристенном столике. Поскольку кувшин не был прикреплен к столу, от неосторожного движения он упал на пол с громким звоном. Закрыв лицо руками, Юлилла выбежала из комнаты.