– Поднимая на поверхность одну коробку, Фортен, должно быть, использовал аварийный буй. И поплатился за это.

– А почему он это сделал?

– Неизвестно; это остается загадкой.

После этого надолго наступила тишина. Палестро как будто был далеко от Полины. В его взгляде читалась странная пустота, словно ничто вокруг для него не существовало. Полина хотела продолжить разговор, но решила, что лучше подождать.

– Расскажите мне о своих открытиях, – попросил ученый, словно уже забыл о смерти Фортена.

Полина показала ему фотографии раскопок, которые сделала на различных этапах исследований. Палестро качал головой и поджимал губы каждый раз, когда какая-то подробность на снимке напоминала ему о прошлом. На последний снимок – фотографию великой бездны – он долго смотрел странным неподвижным взглядом.

– Эта бездна – ваша последняя загадка. И последнее препятствие, – сказал он Полине.

– Какая у вас теория о том, что она такое? – спросила Полина.

Луч солнца проник в комнату и начертил золотой круг на персидском ковре возле камина. Огонь в камине угасал, и Палестро подбросил в него одно дубовое полено.

– Нужно учитывать топографию этой пещеры, – пояснил он, прикрывая глаза рукой. – Она идет вверх. Все время вверх. Человек начинает подъем с глубины меньше тридцати восьми метров и быстро оказывается на уровне поверхности, а потом еще на несколько метров выше.

Полено вспыхнуло, и пламя отразилось желтыми завитками на темных стенках камина.

– Нет никаких причин считать, что там нет второго и третьего залов. Святилище было больше, и в прошлый раз мы раскопали не все. Это очевидно.

Он перевел взгляд на Полину и несколько секунд смотрел на нее.

– Вы согласны со мной, да?

– Да, профессор.

– Но это место приносит вред и гибель. Будьте осторожны!

– Почему?

– Вы знаете, что Кристина много копалась в этих историях о магии людей солютрейской и мадленской культур. Мне так и не удалось по-настоящему узнать, что она нашла. Эту часть своей работы она держала в тайне.

Профессор посмотрел, как Полина отреагировала на эти слова, потом заговорил снова:

– Вы знаете, что она проводила опыты с некоторыми видами магии?

– Нет, я этого не знала!

– Она последовала примеру Карла-Густава Юнга – одного из отцов психоанализа. Юнг долго жил среди индейцев народа пуэбло и среди африканских народностей. Он никогда ни с кем не говорил об этом по-настоящему… Это было для него чем-то вроде тайного сада мудреца. Он не хотел, чтобы над ним из-за этого смеялись. Однако большинство людей, знавших Юнга в то время, рассказывали, что после путешествий он сильно изменился… И что именно после путешествий он начал писать ту свою впечатляющую работу, которая произвела большой переворот в психологической науке.

Неожиданное воспоминание взволновало профессора; это было заметно по его дыханию, которое стало чаще. Он подождал, пока оно придет в норму, и продолжил свой рассказ:

– Я хорошо знал Кристину в эту пору ее жизни и могу вам сказать: эксперименты изменили ее. Она прикоснулась к этой магии начала времени перешла ту границу, которую мы отказываемся перейти, боясь услышать упреки коллег. Поверьте мне, Кристина не такая женщина, чтобы чего-то бояться!

Профессор сжался в своем кресле, и воротник его твидовой куртки накрыл ему затылок.

– Хотим мы того или нет, мы живем в иудео-христианском мифе. Вся наша культура может быть объяснена согласно этому мифу. А человек времен палеолита не знал этого мифа, как не знали его все первые народы.

Кристина хотела раскрыть эту тайну, на ее основе истолковать настенные изображения и понять мысли Первого Человека. Сделать то, что еще никому никогда не удавалось. Это был бы большой шаг вперед в науке о человеке.