С утра начался новый месяц со своим уже устоявшимся режимом: утром полетная тренировка, потом до вечера изучение новых технологий, зарисовки, записи в тетрадке, редкие походы в магазин за продуктами.

Ближе к концу месяца к нему опять пришел участковый:

– Здравствуй, Иван Васильевич!

– Здравствуй, начальник. Рад вас видеть.

– Ну это вряд ли. Но поговорить все равно надо.

– Давайте поговорим. А чего же не поговорить. Что случилось на этот раз? С прошлой нашей встречи я больше ни с кем не ссорился, не ругался, после восемнадцати ноль-ноль не стучу, не пилу, не сверлю.

– Да все верно. Соседи на это раз ни при чем. Я сам удивился, когда на вас, Иван Васильевич, пришел запрос из Германии. Вам знаком это конверт? – участковый достал из своей сумки свернутый вчетверо лист бумаги, развернул, на листе была копия его конверта с адресатом получения Германия, город Мюнхен, улица Блюменштрассе, дом восемнадцать…

От неожиданности Василич присел.

– Ну что узнал? Знакомый конверт? Вижу, что узнал.

– А если не узнал, тогда что?

– Тогда плохо тебе будет. Дача ложных показаний, соучастие со всеми вытекающими обстоятельствами, сам понимаешь. Могу добавить, что на почте я уже был, там конверт узнали, все рассказали, кто приходил, когда приходил.

– Секрета то большого нет. Все расскажу.

– Ты уж, Иван Васильевич, не обессудь, я все запишу, что ты мне расскажешь, потому как порядок такой.

– Хорошо, записывайте, если уж так надо. Это письмо я отправил в Германию месяца два или три назад, точно не помню. Меня написать это письмо попросил Генрих Мюнц, это мой знакомый из Германии. Мы с ним познакомились в интернете, он тоже увлекается дельтапланеризмом. Он сказал, что хочет сделать своей жене фрау Мюнц подарок, и чтобы получился очень хороший сюрприз, надо чтобы письмо пришло из России от неизвестного ей человека. В письме я написал подробную инструкцию, как найти клад. Все, что я там написал, было написано со слов самого Мюнца. Вот, собственно, и все.

– Хорошо. Вот прочитай, напиши здесь внизу «С моих слов записано верно», распишись, поставь сегодняшнюю дату.

– Я что-то нарушил, написав такое письмо?

– Да вроде, пока нет. Но ты не уезжай все равно надолго из деревни. До свидания, Иван Васильевич.

– До свидания, товарищ капитан.

Василич смотрел во след уходящему участковому, как он медленно идет смотрит по сторонам, выходит за калитку, опять осматривается, садится в свой Уазик и уезжает. Василич прислонился, сполз по стеночке, присел на табуретку, никогда он не врал и не любил это дело. А что ему сейчас сказать полицейскому? Что он ходит раз в месяц в другой мир, там его ждут жена и дети? Что это письмо просил его написать трагически погибший десять лет назад претендент на должность президента Австрии Магнум Петрович?

Такой ответ, участкового вряд ли бы устроил, сдал бы он его в психушку, и с концами. Тогда, уж точно, все бы пропало. А может, он правда сошел с ума? И все его эти путешествия сплошной бред? Может, он так сильно скучает по жене, что его воспаленный мозг нарисовал ему недостающую реальность, где жена жива и здорова? Может ему действительно место в психушке?

Рука сама потянулась за стаканом, Василич залпом выпил сто грамм, потом еще. Приятное тепло медленно разливалось по телу, Василич прилег на кровать, глаза сами закрылись. Ему снился сон, что они с Машей идут по берегу океана, под ногами мелкий приятный песочек, с моря дует легкий теплый ветерок, высокое белое солнце ласково греет и заставляет глаза щуриться. Присмотревшись к горизонту Василич видит тонкую темную полоску, которая его почему-то тревожит. Обратив на нее внимание, они уже не могут оторвать от нее глаз. Темная полоска начинает расти и шириться. Когда они понимают, что это гигантская волна-цунами, то уже слишком поздно, волна через пару минут их накроет и размажет по прибрежным камням. Василич оглянулся, увидел на верху, метрах в трехстах вход в пещеру, схватил за руку Машу, они кидаются бежать вверх по камням, сдирают в кровь ступни. Маша падает, разбивает колени, Василич берет жену на руки, рвется вверх ко входу в пещеру. Уже слишком поздно, он разворачивается навстречу волне, смотрит на свои руки, в руках только пустое платье Маши, ее самой здесь уже нет. Волна нависает над ним, закрывая уже полнеба, Василич неистово кричит: