Она с детства хорошо знала здесь каждое дерево. Сколько раз, играя, она бегал а по лесным лужайкам. Некоторые деревья от старости повалились на землю и гнили теперь в толще опавших листьев. Над головой ветви сплелись в виде навеса, сквозь который проникали рассеянные лучи утреннего солнца. Она уверенно шла по узкой, извилистой тропке. Еще издалека до нее донеслись приглушенные удары молотка.

Эти звуки тревожили лесную тишину, но Шейн они нравились. Они означали работу и прогресс. Она прибавила шагу.

Выйдя на опушку, она увидела его. Вэнс стоял на новом крыльце старого дома Фарли и прибивал перила. Он снял рубашку, и его смуглая кожа блестела от пота. Темные волосы курчавились на груди, поношенные джинсы плотно облегали ягодицы и ноги. Когда он поднимал наверх тяжелый брус перил, на его спине и плечах бугрились мышцы. Поглощенный работой, Вэнс не знал, что со стороны леса за ним наблюдает женщина. Несмотря на физическое напряжение, он был спокоен. Вокруг рта не было суровых складок, а во взгляде – льда.

Шейн вышла из-за деревьев, и Вэнс, резко подняв голову, посмотрел на нее с досадой и подозрением. Не придав этому значения, Шейн приблизилась.

– Здравствуйте. – Она дружески улыбнулась, и на щеках ее обозначились ямочки. – Я живу по ту сторону тропинки.

Его брови приподнялись. Он узнал ее. «Какого черта ей нужно?» – подумал он, опуская молоток на перила.

Шейн снова улыбнулась и окинула дом долгим, внимательным взглядом.

– Ну и работы вам привалило, – весело заметила она, засовывая руки в задние карманы джинсов. – Огромный дом. Говорят, когда-то он был красивый. Мне кажется, вдоль всего второго этажа проходил балкон. – Она посмотрела вверх. – Жаль, что внутри почти все выгорело, да и не следил за ним никто. – Ее большие темные глаза с интересом посмотрели на Вэнса. – А вы плотник?

– Да, – не сразу ответил тот, пожимая плечами. Это было близко к правде.

– Какая удача, – сказала Шейн, подумав, что его смущает статус безработного и оттого он такой нерешительный. – После Вашингтона вам, наверное, непривычно в горах. – Его подвижные брови снова взлетели вверх, и она усмехнулась. – Простите. Но в маленьких городах слухи быстро распространяются, особенно если приезжает новый человек. И если даже вы проживете тут двадцать лет, все равно останетесь приезжим, а это место все равно будет называться усадьбой старого Фарли.

– Не важно, как оно называется, – холодно проговорил Вэнс.

Легкая тень омрачила лицо Шейн при этих словах. У него был такой замкнутый вид, что она поняла – он, конечно, отвергнет ее дружеское участие.

– У меня в доме тоже ремонт, – начала она. – Моя бабушка любила беспорядок. Вам не пригодилась бы пара стульев? Если не удастся сбыть их с рук, придется просто свалить их на чердаке.

Вэнс в упор глядел на нее, не меняя выражения лица.

– У меня есть все необходимое.

Поскольку другого ответа Шейн не ожидала, она не приняла его близко к сердцу.

– Если вы не передумаете, то пылиться им на чердаке. У вас отличный участок, – похвалила она, оглядывая пастбище вдалеке. Там виднелись постройки, которые также срочно нуждались в ремонте, иначе грозили не дожить до зимы. – Вы собираетесь завести скотину?

Вэнс нахмурился, глядя, как ее глаза обшаривают его собственность.

– А что?

Вопрос прозвучал слишком враждебно. Шейн сделала вид, что не заметила этого.

– Помню, как в детстве, еще до пожара, я лежала ночью в постели с открытыми окнами. Коровы Фарли мычали так близко, что казалось, будто они забрели к бабушке в огород. Это было мило.

– Нет, я не планирую заводить скотину, – отрывисто бросил Вэнс и взял с перил молоток, как нельзя более ясно давая понять, что разговор окончен.