Ева не разделяла принятое высшим светом. Вместе с мужем предпочитала двигаться вразрез. Любила не бриллианты, а помогать, это ей казалось настоящей роскошью.

– Конечно, она ведь сама из этих, – шушукалась всякие, не забывая подобострастно раздвигать губы. Собственное происхождение не оттиралось даже кредитками, приходилось тщательно прикрывать снобизмом.

Из этих – из обычных. Как и её супруг. Первые не стеснялись вспоминать ту жизнь, что родилась в отсутствии возможностей жить. Ева смотрела сверху, но не свысока. Удивительная кротость для такого красивого лица. А могла бы иметь олигарха, но выбрала иметь всех, и все они непременно ощущали себя изнасилованными чужим достоинством. Хотя с той стороны ни одной попытки посягательства.

– Как хорошо, что вы пришли! – лепетала Сонечка и не врала.

Конечно, Первые – самое невыносимое зеркало, но в нём ей нравилось отражаться. Как толстым нравится есть, чтобы потом сильнее хлестать себя по пухлым щекам за препятствия к любви.

– Ты прекрасно выглядишь, – сказала Ева. И сказать так могла только она: без фальши и желания сдаваться формальностям.

– Спасибо, – София таяла. Ей не было необходимости отвечать тем же. Зачем корить солнце за свет?

Пока её «я счастлива» впервые за сегодня вставало с лопаток на артритные колени, внимание Первых украл предприниматель, что без устали грозил фонду Евы великой жертвой и в передышках восхищался последней книгой Дамира. Соня вздёрнула подбородок. Ну и пускай нарасхват. Они же у неё нарасхват, не где-нибудь! Это точно видят все. Это наверняка увидят журналисты. И про неё напишут. Снова напишут. Но уже не как про жену совладельца банка, празднующую день рождения в компании Первых. На этот раз они упомянут её имя. И напечатают фотографии. Сонечка договорилась со Вселенной. Вселенная обещала!

Несмотря на то, что над миром давно надругались социальные сети, в мирке Софии Максимовны всё ещё жили глянцем. Можно грешить на отставание в развитии, а можно предвидеть, что ретро уже есть тенденция. И если хочется опередить мысленное течение масс, вешай на стеклопакеты резные ставни. Но Соня не вешала, скорее не снимала. Бедные уяснили своё место – интернет. Богатые судорожно держались за страницы.

Гости заняли столы, не вынимая бесед изо рта. Юлия кивнула хозяйке: антрекот доставлен. Раньше экономка подавала знаки с меньшей уверенностью, однако время позволило её вранью поднабрать массу. Теперь это не хилый обман, это солидная ложь во спасение. Кого и особенно зачем Юлиана спасала – в ответ не складывалось. Наверное, думала, что отстаивает честь дома, семьи. Какого она отстаивает честь чужого дома, чужой семьи – внутренний голос не спрашивал. Людям только кажется, что они ленивы. На самом деле, они энергично делают то, о чём не просится. Вечный двигатель причинения добра.

София Максимовна потëрла мочку уха. Чёртово золото неприлично чесалось, будто оно не жёлтое, а красное. Инстинктивно из толпы вытащила взглядом мужа, как позволившая себе недолгое раздумье собака, перемежая вину с судорожностью, обязательно ищет хозяина. Гарольд звонко смеялся в окружение непервого эшелона. Начинающие и конченные дельцы, слывшие бизнесменами у себя в мечтах или когда-то, которых приглашают разбавить до невозможности густые сливки. Не самое приятное общество. А Игорю нравилось. И эти ещё смели отвечать взаимностью, хотя их удел – спрашивать, не помешаю ли?! София неодобрительно покачала головой. Губы сами поджались, ногти впились в ладони.

– Я, на хрен, счастлива! – мысленно гаркнула владелица, она же основная причина вечера.