– Дети! Я поняла, что отдельные слова по слогам вы тоже уже умеете читать?

– Да, – хором ответили ученики.

– Мы это выучили в садике, – решил выделиться Бубновский.

– Некоторые это освоили с репетитором, – сообщила Зимина и свысока посмотрела на Иннокентия.

– Хорошо, – попыталась улыбнуться учительница, тяжело вставая. – Будем читать по слогам предложения.

Аврора Августовна подошла к доске, стерла все написанное и вывела мелом классическую фразу «ма-ма мы-ла ра-му». «Ну, уж к этому придраться невозможно» – подумала она, но все равно, терзаемая нехорошими предчувствиями, с опаской посмотрела на Задунайского. Когда Венедикт поднял руку, ее охватил ужас. Но долг учителя прежде всего и этот долг все же заставил ее разрешающе махнуть ему рукой.

– Вы описали нам совершенно фантастическую картину, – выпалил ученик.

– Почему? – упавшим голосом спросила учительница.

– Наши мамы не моют рам, – заявил Венедикт и вызывающе улыбнулся.

– Совсем? – Аврора Августовна обвела взглядом весь класс.

Остальные девять подопечных тоже нагло улыбнулись и отрицательно качнули головами. Инесса представила себе, как ее мама, Третья вице-мисс Вселенная, оттолкнув маникюршу и повалив педикюрный тазик вместе с педикюршей, заявляет: «К черту маникюр и педикюр! Пора мыть раму!» и в платье от Гинзы Танаки7 за восемь миллионов долларов босиком бежит по шоссе на их виллу, а ошарашенный шофер едет за ней следом, не понимая какую именно медицинскую помощь следует вызвать его хозяйке. Зиминой настолько стало жаль маму, что она даже пустила слезу.

– Или их моют ваши папы? – продолжила опрос учитель.

В ответ дети засмеялись. Их очень рассмешили слова Авроры Августовны. Каждый из них представил своего солидного, вечно занятого отца, который являлся перед ребенком только по праздникам, с тряпкой в руках моющего раму. Венедикт закрыл глаза и услышал, как его папа объявляет: «На сегодня заседание правления банка отменяется!». А на вопрос удивленных членов правления «Почему, господин председатель?» добавляет: «Что-то очень захотелось мне срочно раму помыть». И было это так явственно, так натурально, словно на самом деле, что Задунайский-младший загрустил и стал очень сильно переживать за здоровье Задунайского-старшего.

– Папы тоже не моют, – ответил Венедикт.

– Вы все живете с грязными рамами? – удивилась учительница.

– С чистыми, – ответила Инесса.

– Кто же тогда их моет?

– Домработницы, – пояснил Венедикт. – И почему именно рамы? В первую очередь они драят стекла. Основную площадь окон занимают именно стекла. А если мыть только рамы, то это ничего не даст. Мало кто заметит грязные рамы, если будут чистые стекла. С другой стороны, грязные стекла, даже при чистых рамах увидят все.

«А ведь мальчик прав, – подумала педагог. – Наркомпрос8, придумавший для букваря эту фразу, заботился только о связке созвучных слов. Сначала ма-ма, мы-ло, ра-ма. Затем ма-ма мы-ла ра-му. Очень легко учить, вернее бездумно заучивать. А если подумать? В голове Авроры Августовны родилось стихотворение:

На самом деле мама не моет только раму,

А моет также стекла, короче моет окна.

А если только раму помоет наша мама,

Оставит грязь на стеклах на всех немытых окнах,

То вмиг увидит папа, как дом его заляпан,

Поэтому наш папа обидится в душе

И не подарит маме кабриолет «Порше»9.»

– А у Иннокентия уже нет домработницы. У его папы проблемы с бизнесом, – остановила поэтический процесс учительницы Инесса.

– Все равно моя мама не моет раму, – обиделся Иннокентий.

– А кто же моет ваши рамы, господин Бубновский, если у вас уже нет домработницы? – поинтересовался Венедикт.