Это было сказано слишком серьезно для шутки.

– Мы ему не расскажем, – ответила я. – Но скажу вам честно, ребенку не надо сидеть взаперти. Ему нужно вернуться в мир.

Расправившись с вафлями, мы неторопливо побрели по улице, и я заметила, что Джолион не просто смотрит в никуда, а поглядывает по сторонам. Вскоре мы дошли до ветеринарной клиники: из здания выходил подросток, ведя на поводке собаку, похожую на французского бульдога, и Джолион снова прижался ко мне и пискнул.

– Не бойся, – дружелюбно сказал мальчик. – Он не кусается.

– Мы видим, – улыбнулась я, обняв Джолиона за плечи. Бульдог хрюкнул, за неимением хвоста завилял всем собой, и мальчик предложил:

– Если хочешь, погладь. Руби это любит.

Осмелев, Джолион протянул руку к бульдогу – Руби захрюкал, заулыбался, пукнул, словом, проявил все свое очарование и радостно лизнул пальцы Джолиона. Джолион дотронулся до головы собаки и сразу же отдернул руку.

– Собака вам нужна, это точно, – со знанием дела заметил хозяин бульдога.

– Да, – согласилась я. – Нужна.

Мальчик указал на двери ветеринарки и сказал:

– Там есть кауле, ее сегодня хозяева отказались забирать. Может, вам подойдет?

Я, разумеется, не знала такой породы, но название мне понравилось. Было в нем что-то очень светлое и доброе – как раз то, что нам нужно.

Посетителей было немного. Мадс и Джолион сели на свободные пластиковые стулья, а я подошла к девушке в белом халате, которая что-то отмечала в календаре, и спросила:

– Здравствуйте, у вас тут есть кауле?

Девушка закрыла маркер и улыбнулась.

– Вам, наверно, Петер рассказал? Да, кауле есть, хотите посмотреть?

Разумеется, мы хотели, и вскоре девушка привела к нам собаку, похожую на колли – пушистую, рыже-белую, с умным взглядом и интеллигентным лицом, которое нельзя было назвать мордой. За собакой с важным видом следовал кот – огромный, лохматый, свирепого вида. Кот держался так, словно собака была под его присмотром, а все люди – в его подчинении, и он готов был всем задать перцу, если что-то пойдет не так, как он требует.

– Вот, знакомьтесь, это Герти, – представила девушка собаку. Герти села и с серьезным видом дала мне лапу. – Умница, Герти, умница… хозяева сегодня сказали, что не будут ее забирать. Хоть лечение оплатили, и то хорошо.

Я пожала собачью лапу, погладила Герти и увидела, что Джолион смотрит прямо на собаку – он смотрел, видел, и Герти ему нравилась.

– Красавица, – похвалила я. – А кот?

Девушка улыбнулась.

– Это Хорс. В каком-то смысле наш сотрудник, – ответила она. – Его подбросили восемь месяцев назад. Брак породы, видите? Ухо с пятнышком.

Я никогда не понимала тех, кто выбрасывал животных, как испорченные или бракованные вещи.

– Можно познакомить собаку с мальчиком? – спросила я. Девушка оценивающе посмотрела в сторону Джолиона, который рассматривал Герти, и ответила:

– Можно, конечно.

– Он болен, – я сочла нужным предупредить. – Врач посоветовал нам домашнее животное… разумеется, под постоянным присмотром взрослых.

– Я слышала о такой терапии, она помогает, – со знанием дела ответила девушка. – Герти, пойдем?

Собака подошла к Джолиону, и мальчик замер, глядя на Герти с восторженным испугом. Какое-то время они всматривались друг в друга, потом Герти положила голову ему на колени, глядя по-настоящему влюбленным взглядом, и Джолион тихонько ахнул и медленно-медленно погладил собаку.

Хорс с грохотом запрыгнул на свободный стул рядом и возмущенно боднул Джолиона лбом в бок, словно хотел приказать: погладь кота! Осторожно, едва касаясь пушистой серой шерсти, мальчик погладил кота, и Хорс снисходительно мурлыкнул.