Однако, время шло. После пережитого мы несколько расслабились и не очень торопились ехать дальше. Но отец проявил твёрдость: поесть и то пришлось, трясясь в машине. Камни на пути не слишком мешали движению, объезжая большие, мы могли увеличить скорость, уже не обращая внимания на тряску и шум от езды по неровной грунтовой дороге. Но чем дальше мы ехали, тем сильнее он становился. Скорее это был нарастающий гул. Опасаясь, что с машиной что-то происходит, отец выключил мотор. Гул не прекратился, а донесся откуда-то справа. Всё стало ясно, когда вспомнили описание маршрута на Зангезур: большая часть пути идёт по берегу реки Воротан, (не зря это слово переводится, как «Гремящий»). Успокоенные мы поехали дальше и вскоре её увидели вблизи. Я где-то читал, что исток этой реки находится на более чем трёхкилометровой высоте: грязно – коричневатый, бурлящий поток стремительно нёссья дальше с шумом, заглушавщим наши голоса и долго сопровождавщим нас. Но на Асиной карте был отмечен не Воротан , а его приток, вдоль которого и должна проходить наша дорога. Мы были в пути уже больше шести часов, проехали около 180 километров, средняя скорость не превышала 30 километров в час.

Было сомнительно, что до вечера доберёмся до места. Вслед за отцом, мать повторила, что лучше было бы сначала проехать со мной «налегке», то есть без прицепа, проверить «трассу». Если Карина находила себе дело, разглядывая фотографии минералов в книге Ферсмана, то матери приходилось скучать, одно её успокаивало: – «Всё же это лучше, чем многодневная поездка в Москву в автомобиле, как ты думаешь?» – обратилась она к отцу. – «Пожалуй, ты права», – согласился он. Видимо, мы отдалились от Воротана, шум до нас уже не доносился. Но нужно было проехать ещё около 60 километров, чтоб увидеть его приток. Здесь ущелье суживалось. В отличие от гремящего Воротана, приток оказался тихой, не глубокой и прозрачной речкой, медленно текущей по каменистому дну. Дорога шла по её узкому берегу, местами мокрому от набегавшей воды. – «Не поверью, чтоб кто-то здесь проезжал!» – убеждённо сказал отец. Если б появился встречный автомобиль разъехаться на ней, заметно сузившейся, было бы невозможно. – «У Аси, кажется, нарисовано, что с этой дороги и начинается подъем к деревушке, проверь, пожалуйста, по его карте» – попросил он меня. Действительно, если верить ей где-то впереди должен быть путь наверх, мы уже радовались, что скоро выберемся из ущелья и увидим «свой» дом. Отец увеличил скорость, насколько было можно, и примерно через час мы остановились у своеобразного перекрёстка.

Здесь ущелье расширялось, наша дорога, идущая вдоль реки, странным образом уходила впереди под воду, но другая, отходившая влево круто подымалась по склону. – «Вот, наконец, и подъем, – сказал отец неуверенным голосом – только как его осилить». Мы выбрались из машины. Было ясно, что столь крутой подъём с нагруженным прицепом не преодолеть. Оставалось одно, разгрузить его, оставив в нём немного вещей, с ними подняться наверх, вернуться и так постепенно поднять остальное. Не мало времени потребовалось, чтоб облегчить прицеп. Отец сел за руль и тронулся с места. Мать и Карина остались у разложенных на дороге вещей. Взяв в руки ружьё, я пошёл рядом с медленно взбирающейся вверх машиной. Даже не большой груз, оставленный в прицепе она тянула с надрывом, яростно ревел мотор. Выбравшись на менее крутой участок, машина пошла быстрее, я прибавил шаг. И всё же пришлось остановиться: дорогу перегородила груда камней. Некоторых из них нам с отцом удалось сбросить вниз, но самые крупные сдвинуть с места мы не смогли. Отец взял из прицепа сачёк, (Карина собиралась ловить бабочек ) и попытался использовать его как лом.