Всё это рассказал Шакниру сам трактирщик, немолодой крепкий мужчина по имени Рот, имевший в наличии лишь одну руку из двух положенных – правую. Левую ему придавило камнем в шахте, уже лет десять назад, после чего Рот, сумевший скопить небольшое состояние за время работы в шахте, выкупил у предыдущего владельца постоялый двор и привёл его в порядок, превратив заведение из откровенно ужасного в посредственное. Лениво и небрежно побеседовав о местных нравах и перекусив варёным мясом и жухлыми овощами, Шакнир, поблагодарив трактирщика, поднялся в комнату и прилёг на жёсткую деревянную кровать, застеленную старым, но аккуратно заштопанным матрасом из мешковины с овечьей шерстью внутри. Скудная обстановка не смущала Шакнира – он, бывало, спал и в гораздо худших условиях.

Уже под утро, когда даже самый бдительный сторожевой пёс начинает засыпать, в коридоре послышались шаги. Шакнир проснулся когда двое неизвестных поднимались по лестнице, но лежал, не открывая глаз, дыша глубоко и ровно, всем своим видом показывая, что крепко спит. Щёлкнул дверной замок – кто-то открыл его ключом, не отмычкой; учитывая, что ключ аккуратно висел на гвоздике внутри комнаты, это мог быть только дубликат, хранившийся у трактирщика. Шакнир не удивился – обворовать одинокого путника, рискнувшего остановиться в захудалом посёлке, было делом обычным. Он лишь колебался между двумя вариантами: с одной стороны, ему хотелось узнать, что за заклятие Азат наложил на мешочек с его богатством, с другой – убийца очень не любил, когда кто-то роется в его вещах, предпочитая сразу отбивать у глупцов такое желание. Шакнир едва-едва приоткрыл правый глаз, чтобы в слабых предрассветных сумерках разглядеть вошедших.

Их было двое, мужчина и женщина. Мужчина стоял со странным изогнутым клинком в руке, что не понравилось Шакниру – воры не вытаскивают ножи, когда хотят что-то украсть. Пожалуй, оправдались самые худшие ожидания убийцы – его собирались не обворовать по-тихому, а прирезать и бросить в ближайшую выгребную яму.

Женщина, небольшая, худенькая и гибкая, скрывающая лицо под повязанным платком, протянула руку и забрала нож из рук мужчины. Шакнир напрягся, как пружина, готовый в любой момент начать действовать. Он уже видел, что мужчина слегка припадает на правую ногу, а значит, это его уязвимое место. Женщина наверняка будет делать ставку на ловкость и быстроту, не зная, что Шакнир в бою двигается в два раза быстрее, чем обычный человек, и в полтора – чем хорошо натренированный боец Императорской гвардии.

Женщина, ступая едва слышно, направилась, однако, не к самому Шакниру, а к его вещам – распахнула дорожную сумку, быстро опустила туда нож и развернулась к двери. Убийца решил, что ждать более нельзя, а уж тем более – позволить втягивать себя в какие-то непонятные игры. Он вылетил из кровати, одним рывком достиг женщины и сбил её с ног ударом в колено. Мужчина, среагировавший на удивление быстро, достал из-за пояса небольшой самодельный кистень, вроде тех, что использовали в уличных драках мелкие хулиганы, и попытался замахнуться, одновременно громко выкрикнув «Стража!» Шакнир уже был возле него, пригнувшись, ударил левой рукой в правую ногу (действенный приём из-за своей неожиданности, так его учил Аалейт; никто никогда не думает, что в ногу будут бить рукой). Мужчина охнул и пошатнулся, Шакнир же, поднимаясь из полуприседа, мощным ударом снизу вверх выбил из него дух. Крупное сильное тело рухнуло на деревянный пол, кистень выпал из ослабевших рук. Он придёт в себя через четверть часа, но Шакнира тут уже не будет – разбираться, что случилось, убийца не хотел, у него были свои дела, поэтому надо было собираться. Развернувшись, он ударил поднимающуюся с пола женщину пяткой в висок, отправив в беспамятство, и быстро оделся, не забыв плотнее приладить к поясу спаренные ножны с двумя кинжалами.