***

Вечером Риса без сил упала на раскладной диван. Голова её шла кругом. Денёк выдался не из лёгких. Риса вздохнула, перевернулась набок и закрыла глаза.

Детишки использовали её по полной программе. Сначала Эстель принесла скакалку и заставила Рису попрыгать тысячу раз. Когда Риса попыталась протестовать, девочка нагло ответила:

– Мы скажем маме, что поймали тебя, когда ты хотела украсть нашу копилку.

«Маленькие буржуи, – возмущённо думала про себя Риса, сбиваясь с дыхания, в то время как брат с сестрой отсчитывали триста пятнадцатый прыжок. – С другой стороны, спорт мне на пользу. Надо учиться видеть во всём только хорошее. Именно сегодня живи без гнева».

Но после тысячного прыжка, когда уставшая Риса привалилась к стене, тяжело дыша и вытирая пот со лба и шеи, дети объявили, что ей необходимо сходить на кухню и сообщить повару, что они хотят на обед. Проговаривая про себя их требования, Риса пустилась на поиски кухни. «Надо же, у них тут и повар есть!» Симпатичный молодой человек, с огненно-рыжими волосами, кожей цвета сливочной помадки, выслушал требования детей и участливо пожелал Рисе удачи.

Когда девушка вернулась в детскую, её ожидал настоящий ад. Примерно за двенадцать с половиной минут эти чертенята развалили всё, что только можно было развалить. Постели были выворочены, игрушки огромными горами валялись на полу, из шкафов выброшена одежда и книги. Сами дети были перемазаны краской. Риса схватилась за голову.

– Нужно убрать всё до обеда, – сообщила ей Эстель.

– А он через час, – вторил Максимилиан.

На ватных ногах Риса носилась по комнате, собирая разбросанные вещи и закидывая игрушки в большие корзины. Только было села передохнуть, как над ухом раздалось ехидное: «Нянька, а я весь в краске!» Переодев детей к обеду, Риса пошла было за ними на кухню, но Максимилиан заметил:

– Ты же не пойдёшь в таком виде на обед? Маме это не понравится.

– Что же мне делать? – растерялась Риса.

– Оставайся здесь, мы принесём тебе еду, – сказала Эстель и ткнула брата локтем в бок.

– Да, мы принесём, – кивнул Максимилиан, и дети исчезли.

Они вернулись спустя два часа, когда желудок Рисы свело от голода. Брат с сестрой не спешили, уткнувшись в карманные приставки. Когда Риса спросила, что ей принесли, дети переглянулись и пожали плечами:

– Мы забыли.

– Как? – с отчаянием в голосе произнесла Риса. – Я вас столько времени прождала!

– Ну, мы заговорились с мамой, – пожал плечами Максимилиан.

– Потом поиграли с Бадди.

Риса запустила пальцы в волосы. «Терпи, тебе всё равно некуда деваться».

– Тогда принесите мне сейчас чего-нибудь? – попросила она.

– Тут правило: остатки отдают Бадди, – ответили дети. – Или ты не брезгуешь есть с собакой из одной миски?

Но теперь детей уложили спать, и Риса смогла наконец-то позвонить подруге. Аби, услышав обо всём, что произошло за день, долго возмущалась. «Я бы на твоём месте послала это святое семейство куда подальше», ворчала девушка, совершенно позабыв, что теперь Риса полностью зависела от работодателя.

Набубнившись вдоволь, Аби велела подруге высыпаться – «Ты так совсем от рук отобьёшься, дитя моё», – и отключилась. Риса убрала телефон под подушку и пыталась устроиться на неудобном диване. Перепачканная краской одежда её была в стирке, и девушка спала в одном нижнем белье под тонкой льняной простынёй. «Как в морге, – думала она. – Хотя нет, в морге условия, пожалуй, получше будут».

Раздался стук в дверь.

– Войдите, – пробурчала в подушку Риса.

Дверь приоткрылась, и в комнату заглянул парнишка-повар.

– Не спишь?

Ответом послужило урчание пустого желудка.