Позже, той же ночью. Ощущение удушья вырывает меня из тяжелого, тупого забытья. Ноги и руки затекли. Стало очень холодно. Не могу развязать узел на мешке, чтобы достать свитер. Все движения замедленны. Вспоминаю истории об альпинистах, насмерть убаюканных горой. Мы на высоте четырех тысяч метров, как я мог быть так беспечен и решить, что переживу ночь в горах? Я сдохну в этой рощице среди вязов и лещин, в нескольких десятках метров от тебя, но, увы, по другую сторону стены. Говорят, в момент смерти перед человеком открывается темный туннель, в конце которого сияет свет. Ничего подобного я не вижу, единственной вспышкой света стало для меня зрелище твоего обнаженного тела в плещущейся воде.

В последнем проблеске сознания я чувствую, как чьи-то руки хватают меня, тянут наверх, тащат. Нет сил выпрямиться, поднять голову, чтобы взглянуть на тех, кто меня уводит. Меня под руки ведут на тропинку, и я то и дело теряю сознание. Последнее, что я помню: монастырская стена и открывающиеся перед нами высокие ворота. Возможно, ты умерла и мы сейчас воссоединимся. Наконец-то.

– Не будь вы так встревожены, не стали бы рисковать, приходя сюда. И не говорите, что пригласили меня поужинать из нежелания проводить вечер в одиночестве. Уверен, обслуживание номеров в «Короле Георге» не идет ни в какое сравнение с этим китайским рестораном. Учитывая обстоятельства, столик вы выбрали необдуманно.

Айвори молча посмотрел на Уолтера, подцепил дольку маринованного имбиря и предложил угощение собеседнику.

– Дурной пример заразителен – мне, как и вам, стало казаться, что время тянется слишком медленно. Беспомощность совершенно выбивает из колеи.

– Можете с уверенностью сказать, стоит за этим Эштон или нет? – спросил Уолтер.

– Я ни в чем не уверен. Трудно представить, что он зашел так далеко. Думаю, он удовлетворился исчезновением Кейры, но потом узнал о путешествии Эдриена и нанес упреждающий удар. Чудо, что не преуспел.

– Едва не преуспел, – проворчал Уолтер. – Полагаете, Эштону о Кейре сообщил лама? Но зачем ему было так поступать? Он прислал Эдриену вещи Кейры – значит, хотел помочь?

– Мы не знаем наверняка, что «подарок» отправил именно лама. Кто-то из его окружения вполне мог стянуть камеру, снять нашу подругу-археолога, когда она купалась в реке, а потом вернул фотоаппарат на место, и никто ничего не заметил.

– Кто этот таинственный отправитель и зачем ему так рисковать?

– Один из монахов общины мог стать свидетелем купания и не захотел, чтобы были попраны принципы, которым он поклялся хранить верность.

– Что за принципы?

– Во-первых и в-главных – никогда не лгать. Возможно, наш лама, принужденный хранить секрет, побудил одного из учеников сыграть роль вестника.

– Тут я перестаю вас понимать.

– Вы должны научиться играть в шахматы, Уолтер. Для победы нужно думать не на ход вперед, а на три, четыре хода, упреждение – залог победы. Но вернемся к нашему ламе. Возможно, он разрывается между двумя заповедями, которые при определенных обстоятельствах начинают противоречить друг другу. Не лгать и не делать ничего такого, что могло бы подвергнуть опасности человеческую жизнь. Предположим, слух о гибели Кейры был распущен и поддерживается ради ее собственной безопасности, что ставит нашего мудреца в затруднительное положение. Сказав правду, он подвергнет опасности жизнь человека и нарушит святая святых своей религии. Солгав, то есть позволив считать ее мертвой, когда она жива, он нарушит другой завет. Досадно, не правда ли? В шахматах такую ситуацию называют патовой. Мой друг Вакерс терпеть этого не может.