— Не хочу. Да и вы не оставите меня в покое, верно?

Он неопределённо повёл протянутой ко мне рукой, на миг возведя глаза к небу. Но отчего-то столь прохладная, колкая приветливость даже слегка расположила меня к этому незнакомцу. Он словно тонким ледком касался моего разума, бодря его и будоража. Интригуя, в конце-то концов! Может быть, выслушать его всё же стоит? И уж тем более мне сейчас ничего не хотелось так сильно, как уйти с этой навязанной показной заботой Эдвина свадьбы. Которая к тому же рисковала обернуться распоследним кошмаром.

Я шагнула вперёд, опуская руку на ладонь мужчины. Он сжал её уверенно, но вежливо, опуская наконец арбалет.

Оттмар ещё попытался меня удержать.

— Хорошо же его светлость распоряжается вверенной ему властью. Лишает невинности чужих жён! — запальчиво возмутился он напоследок.

— Не сотрясайте воздух. Боюсь, сейчас вы ничего не решаете, — тон посланника мгновенно заледенел до каменной твёрдости.

Удивительно, как сердце Оттмара в тот же миг не перестало биться, застыв от этого всепоглощающего холода. От него даже у меня руки покрылись гусиной кожей.

— От чужого добра не бывает добра, — мрачно буркнул муж.

Добро, значит… Вот же мерзавец! Жаль, воспитание, заложенное мне то ли матушкой, которую я не помнила, то ли сёстрами в обители Кригера, не позволяло сейчас отвесить ему хорошенькую оплеуху. Зато я одарила Оттмара таким взглядом, с которым могла бы соперничать только удавка на его шее.

— Вы правы, — удивительно легко согласился дракон.

И повёл меня прочь. Ошеломлённо молчавшие всё это время остальные гости вдруг отмерли, словно с них спало некое заклинание, начали шептаться и шелестеть одеждой, переминаясь на своих местах. Мужчины ещё держались за оружие, словно ждали, что на них всё же нападут.

— Подстилка, — ударил меня в спину женский голос. Не разобрать чей. А недоброжелательниц у меня хватало.

Я дёрнулась, обожжённая и ослеплённая вспышкой гнева, но драконий провожатый уверенно сжал пальцы на моей руке, словно почувствовал её тоже. Кажется, только успела успокоить сбившееся дыхание — а меня уже усадили в небольшую, добротно отделанную изнутри тканями и кожей карету, оставленную в тени старых лип в стороне от места церемонии.

— Я поеду с вами. — Посланник забрался следом. — Меня зовут Хардвин. Такого обращения будет достаточно.

Он уселся напротив, вальяжно откинувшись на спинку. Полы его перехваченной широким кожаным поясом накидки до колен разъехались в стороны, открывая крепкие бёдра, мягко обрисованные довольно просторными брюками — удобными для верховой езды. Щёлкнули поводья, и карета, чуть засевшая колёсами в податливой земле, дёрнулась и покатила по неровной тропе прочь от священной рощи.

— Думаю, мне представляться не стоит? — Я покосилась на Хардвина, снимая с головы постылый супружеский венец.

— Это излишне, — коротко улыбнувшись, согласился он. — Лора цу Виесс, так внезапно появившаяся в доме фрайгерра Эдвина Вурцера и попросившая его о помощи. Вы почти не помните своего прошлого, не знаете, кто ваши родители и где вы появились на свет. Но отчего-то владелец здешних земель решил женить на вас своего — немало! — старшего сына. Странно, не находите?

— Очень странно, с этим трудно поспорить, — я усмехнулась. — Я говорила ему о том же.

Если расположение фрайгерра Вурцера поначалу ещё можно было списать на то, что я ему попросту приглянулась, дальше — на то, что я, пытаясь закрепиться на месте гувернантки его младшего отпрыска, очень хорошо выполняла свою работу, то его внезапное желание облагодетельствовать пригретую год назад девушку, выдав замуж за первого наследника, повергло меня в немалое замешательство. А всех невест аллода (аллод — владения фрайгерра,