Как отмечено выше, основным стержнем плана войны для Антанты служила военная конвенция между Россией и Францией 1892 г. с последующими дополнениями, вносимыми на совещаниях начальников обоих Генеральных штабов. Наиболее существенные изменения были сделаны по инициативе Жоффра в протоколах последних совещаний, происходивших в 1912 и 1913 гг.

Еще в 1911 г. предшественник Жоффра генерал Дюбайль заявил, что он будет считать себя вполне удовлетворенным в случае, если русское наступление против Германии будет выполнено с такими силами, которые прикуют от 5 до 6 германских корпусов на восточной (русской) границе. Жоффр на совещаниях 1912 и 1913 гг. высказывался о желательности, при сосредоточении германцев в Восточной Пруссии, занятия русскими войсками исходного положения, допускавшего развитие решительного наступления с юга на Алленштейн. Если же германцы развернули бы свои силы в районе Торн – Познань, то русским следовало бы развернуть свои силы против Германии на левом берегу р. Вислы, в пределах Польши, для наступления по прямому направлению на Берлин.

За основание при разработке плана войны принято было считать наиболее вероятным направление главного удара Германии сначала на Запад – по Франции; решительные действия против России являлись при этом последующим актом германцев после разгрома французских сил. Зависимость русского правительства от французского капитала диктовала подчинение и русского Генерального штаба французскому. Поэтому Дюбайль и Жоффр позволяли себе откровенно внушать Жилинскому желательный для них план операций русских вооруженных сил. По существу выходило, что на совещаниях французы предъявляли свои требования, а русский представитель выяснял возможность и способы их удовлетворения. Сами же французы не открывали карт относительно своего плана операций. На совещаниях никогда не ставился вопрос о наивыгоднейшем способе встречи французами германского удара. Жоффр ревниво оберегал от обсуждения свою идею французского контрудара с фронта Бельфор – Лонгин. Этим маневром, как известно, Жоффр предполагал не только парировать вторжение германцев, но и взять инициативу исходных операций в свои руки.

Взамен этого план русского наступления с началом войны всегда занимал центральное место на совещаниях и привлекал наибольшее внимание французского Генерального штаба. Французам не нравилась мысль о нанесении русскими армиями решительного удара по австрийцам, что требовало сосредоточения главной массы русских сил на русском Юго-Западном фронте. Французы настойчиво указывали, что победа над главным противником – Германией – сразу же закончит борьбу с Австро-Венгрией.

В итоге перед войной не существовало конкретного общего плана операций коалиции, несмотря на близкие отношения между французским и русским Генеральными штабами. Эти отношения навязывали серьезные обязательства русским и внушили их стратегическому творчеству предвзятость при разработке своего плана операций. «Военная тайна», которая должна была окружать взаимные военные обязательства Франции и России, безнаказанно допускала со стороны русского представителя уступчивость, оказавшуюся с возникновением войны вредной для русских интересов.

О военном участии в будущей войне третьего члена Антанты – Великобритании, как уже отмечено выше, не имелось никаких письменных документов. Об этом свидетельствует первый том истории войны, издаваемый французским Генеральным штабом. Англия не желала брать на себя письменных обязательств. Когда в марте 1912 г. Френч был назначен начальником английского Генерального штаба, им были предприняты некоторые шаги к обеспечению в случае войны перевозок английских экспедиционных сил на континент, а его помощник Анри Вильсон не раз навещал французский Генеральный штаб и бывал в районе будущего развертывания союзных армий для изучения стратегической обстановки.