Они все испытывали глубокую и постоянную преданность своим мужьям. Возможно, в большей мере она присуща Нэнси. Она сказала Майку Уоллесу в интервью 1975 года: «Моя работа – быть миссис Рональд Рейган». Ощущала ли она когда-либо себя самостоятельной личностью? – «Нет, я никогда этого не делаю. Только Нэнси Рейган. Моя жизнь началась с Ронни». Каждый год 4 марта, в день годовщины их свадьбы, президент оставлял любовную записку на ее подносе с завтраком. В 1981 году он сказал ей, что «подвигается» за своим столом в Овальном кабинете, чтобы видеть окно в Западной гостиной, где она иногда сидела. Он писал, что «ощущает тепло, просто зная, что она там». В 1983 году они были врозь в день годовщины, и он написал ей из их ранчо в Калифорнии: «Ты знаешь, что я люблю ранчо, но в эти последние два дня стало ясно, что оно мне нравится только тогда, когда ты здесь. Подумать только, это верно каждый раз для каждого места. Когда тебя нет, я нигде, просто потерян во времени и пространстве». Нэнси Рейнольдс, помощник Рейгана по связям с прессой и друг семьи, рассказывала: «Ему действительно не очень хорошо работалось в течение нескольких дней, если ее не было рядом. Как только она появлялась, все приходило в порядок… Он хотел, чтобы она была рядом каждую минуту». Пресс-секретарь Нэнси, Шейла Тейт, вспоминала, как президент звонил ей в офис рано утром, когда Рейганы пили кофе в постели. «Шейла, это президент Рейган, – говорил он. – Мамочка (так президент называл Нэнси. – Авт.) хочет поговорить с тобой», – и он передавал трубку Нэнси, потому что телефон находился с его стороны кровати.

Спустя пять лет после смерти президента Рейгана Нэнси рассказала корреспонденту журнала Vanity Fair Бобу Колачелло, что она давно не была в церкви, но спросила пастора баптистской церкви Билли Грэма, будет ли она снова со своим «Ронни». «Просто скажите мне это, и со мной все будет в порядке».

– Ты будешь, – сказал он ей.

– Хорошо, – ответила она, чувствуя, что сможет жить дальше, услышав это. Она сказала, что, просыпаясь посреди ночи, иногда видит своего покойного мужа и разговаривает с ним. «Не важно, что я говорю. Но факт в том, что я действительно думаю, что он здесь. И я вижу его».

Леди Берд Джонсон похвалила Нэнси за то, что она сделала достоянием общественности долгое прощание Рейганов. «Это будет утешением для других, – писала она ей, – чьи семьи были огорчены, осознав, что она (болезнь Альцгеймера. – Авт.) не считается ни со славой, ни с влиянием». Леди Берд снова написала Нэнси 16 января 2001 года, после того, как президент сломал бедро. «Эту новость я услышала по телевидению, из-за слабого зрения газеты мне теперь недоступны. Некоторые из приставленных ко мне агентов Секретной службы также информируют меня». Она услышала эту новость, когда слушала записи под названием «Великие президенты», и глубоко вникла в президентство Рейгана. После того, как президент Рейган сообщил, что страдает болезнью Альцгеймера, в трогательном обращении к нации, Бетти Форд несколько раз звонила Нэнси. Они не были близки, но их объединял опыт пребывания в качестве первой леди и глубокая любовь к своим мужьям. И их мужья были объектом покушений. «Она сочувствовала ей очень сильно, потому что понимала, какая одинокая жизнь предстоит Нэнси», – сказала Сьюзен, дочь Бетти Форд. Пятого июня 2004 года президент Рейган умер. По словам Нэнси, перед смертью он повернулся, чтобы посмотреть прямо на нее, чего не делал больше месяца. «Затем он закрыл глаза и отошел. И это был замечательный подарок». Несмотря на то что Нэнси не была особенно близка с кем-либо из первых леди, глубокое и продолжительное горе, которое они все переживают после смерти своих мужей, связывает их. Рон Рейган заметил, что, хотя его мать «не пребывает все время в состоянии скорби» из-за смерти его отца, «нельзя сказать, что она вполне оправилась».