Мальчик сжался как ёж, но всё же поднял голову и посмотрел на Михаила. Этого было достаточно, чтобы наладить контакт. Но следователь не спешил. Разум детей очень хрупок: если зайти без спроса, под давлением, можно навредить, поэтому Благов решил действовать осторожно.

– Хочешь сыграть? Я угадаю, как тебя зовут, а ты мне ответишь на вопрос? По рукам?

– Вам мама сказала, вы и так знаете. Нечестно будет.

– А как будет честно?

– С вами – никак.

Полдела сделано: мальчик начал разговаривать и вышел на контакт. Михаил, не моргая, смотрел в ясные голубые глаза ребёнка, погружаясь в его мысли и воспоминания.

Счастливый и смелый малыш. Играли во дворе с друзьями. Никаких странностей и проявлений способностей. Радость от обладания зажигалкой, игра в чародея. Делал огненные шары из пучков сухого сена.

Не лучшее решение. Должно быть, ветер занёс огненный шар в окно, а там – шторы. Могло пострадать и больше домов.

Михаил погрузился в воспоминания ещё глубже. Испуга у мальчика не было. Если бы поджёг он, то должен был это осознать. Или нет? Михаил искал в сознании ребёнка момент поджога, но ничего не находил.

Кто-то настойчиво потянул его за брючину. Ему пришлось прервать контакт и посмотреть вниз. Прямо перед ним стоял небольшой человечек: борода лопатой, руки скрещены на груди. Мужичок цокнул языком, сплюнул на пол, поспешно растёр сапогом и указал Михаилу на дверь.

Мальчик, если и увидел домового, то вида не показал. Благов кивнул и оставил полностью растерянного паренька одного. Заглянул на кухню, там Юра расхваливал хозяйку дома. Всё-таки за напускной грубостью он всегда оставался человеком, и Михаил это знал и ценил.

Благов вышел за домовым во двор и наклонился, рассматривая столь редкое явление. До этого он видел их только в учебниках, а тут, можно сказать, первое знакомство.

– Шо привязались как банные листы? Уж три дня ходют и ходют. Хозяйка каждый день плачет. Вы ж нелюди!

– Любезный хозяин, – к домовым было специальное обращение, но Михаил всё разом позабыл.

– Ишь, любезный. Ишь, хозяин. Шо припёрлись? Не он это, не пацан. Шо я за ним не присмотрел бы?

– Траву поджигал?

– Поджигал, но я всё затушил.

– И как же дом сгорел?

– Так и сгорел. Хозяин курют, сам шторы подпалил. Денег нет, так решил за счёт соседки подняться. И выбрал-то кого? Хорошую бабу с дитём.

Показания нечисти в суде – интересный опыт. Наверняка такое было в далёкой древности. Сейчас словам домового никто не поверит. К тому же если и поверят, то, что мешает ему выгораживать свою семью?

– А у дома сгоревшего домовой был?

– Ишь ты, шо удумал. Не был. Я тут на всю станицу один. И то потому, шо хозяйка у меня хорошая. И традиции чтит, и в блюдечко молоко наливает. Так шо давай, столичный служивый, шёл бы ты отсюда. Пацана не отдам.

– Подожди, а хозяин, про которого говоришь, жив?

В отчётах Михаил не нашёл сведений о погибших при пожаре. Если бы хозяин курил и уснул, то сгорел бы заживо.

– Шо ему сделается?

– Тогда я сейчас всё устрою, если правду говоришь.

– Вот молодость! Ни стыда, ни уважения. Если правду… Стал бы я врать? Фу ты…

Михаил распахнул дверь в дом, вызывая поручика:

– Фролов!

– Да, ваше высокоблагородие, – страж порядка появился на пороге, как молодец из ларца, только фуражку забыл.

– Веди меня к хозяину сгоревшего дома.

– Так с ним говорили. Его во время пожара не было. Он как раз возвращался и увидел, что дом полыхает.

– Я с ним ещё раз поговорю.

– Как вам будет угодно.

Поручик Фролов повёл Михаила за собой. Они прошли три дома и остановились у одноэтажной постройки. Страж порядка облокотился на калитку и крикнул: