Сыну Гистаспа подумалось, что там, в Пасаргадах46, царем изберут скорей всего отца, что совсем не огорчило бы Дария, побаивающегося брать на себя такую колоссальную ответственность. Но с другой стороны, он понимал, что должен сделать все возможное, отстаивая здесь право младших Ахеменидов на царскую власть.

– Пока же постарайся убедить тестя, и, главное, так, чтобы Отан ни о чем не пронюхал, – поучал друга Гидарн. – Есть у меня еще одна задумка. Ведь я не просто так согласился сопровождать царский двор. Хочу переговорить с Атоссой, ведь она сейчас единственная законная наследница Кира. Если мне удастся уговорить ее выйти за тебя замуж, твоих прав на престол уже никто не сможет оспорить.

– Но я не хочу на ней жениться, – возразил изумленный Дарий, сразу подумав, как такой поступок воспримет Артистона.

– Тогда на ней женится этот разжиревший боров Отан и у нас будут проблемы.

– Да ведь он старик…

– В том-то и дело! – усмехнулся Гидарн. – Надеюсь, она это тоже понимает…

В день переворота Атосса проснулась от криков и шума. Как дочь Кира, она пользовалась при дворе особыми привилегиями. Одна из них заключалась в определенной свободе, причем не только на женской половине царского дворца. Даже старший евнух признавал за ней такое право.

Но сегодня дверь ее покоев, выходившая в центральный дворцовый коридор, оказалась запертой снаружи. Очень удивившись этому обстоятельству, она тогда решила пройти через внутренний двор, где обычно царские жены встречались, чтобы посудачить или отдохнуть в небольшом садике. Атосса редко там бывала, предпочитая вместо глупых и пустых разговоров одиночество, из-за чего ее недолюбливали, считая высокомерной.

Выйдя во внутренний дворик, она нашла здесь всех жен царя и их служанок, встревоженных необычным происшествием. Снаружи у дверей женской половины дворца почему-то вместо привычных евнухов стояли воины, которые никого не выпускали, ссылаясь на распоряжение начальства.

О случившемся убийстве перепуганные женщины узнали намного позже. Принесла эту новость одна из служанок, которую позвали убраться в царских покоях.

– Там все было в крови, – рассказывала она, захлебываясь от волнения и пережитого страха. – А из разговоров воинов я поняла, что Бардия и Спитак убиты…

Данный государственный переворот не сулил дочери Кира ничего хорошего, она прекрасно понимала, кто его зачинщики. Атосса не раз предупреждала сводного брата, что потакание Спитаку добром не кончится. Сознавала она и то, что теперь уже персидская знать ни перед чем не остановится.

Совсем другие чувства испытывала Федима, услышав о случившемся. Полное самодовольное лицо дочери Отана сияло от счастья.

– Я все же отомстила подлецу, – заявила она ликующе, имея в виду отвергнувшего близость с ней Бардию. – Осталось еще разобраться с этой стервой Пармидой. Теперь она дорого мне заплатит за все унижения…

Тут, увидев выходящую из своих покоев Пармиду, глаза Федимы налились гневом, и, схватив попавшуюся под руку метлу, она кинулась на обидчицу. Все произошло так быстро, что Атосса, находившаяся рядом с дочерью Отана, даже не успела попытаться ее остановить. Дальше в драку цариц ввязались служанки, и поднялся такой визг и крики, что дочь Кира закрыла ладонями уши.

Потасовка могла не закончиться простым избиением, не появись вовремя Отан и воины. С большим трудом им удалось разнять дерущихся женщин, но Федима все продолжала неистовствовать, раздавая оплеухи направо и налево. Отцу даже пришлось отхлестать ее по щекам, чтобы привести в чувство.

– И это твоя награда, – обиделась та, сразу как-то обмякнув и разрыдавшись. – За все то, что я сделала, чтобы вам было проще избавиться от ублюдка.