Наконец Сосинский добился своего и опять оказался в Париже. Пожилой человек целыми днями бродил по улицам и встречался с теми, кого знал по годам своей молодости. И однажды в одном маленьком кафе столкнулся с Юрием Терапиано! Старики смешить немногочисленных посетителей не стали и на этот раз драку не затеяли. Взяли по бокалу бургундского и, как ни в чём не бывало, предались воспоминаниям.

– Так почему же Вы, чёрт вас подери, не приняли полвека назад мой вызов на дуэль? Могу я хоть сейчас это узнать? – рассматривая на свет бокал с вином, произнёс Владимир Брониславович.

– Можете, – повторяя жест своего собеседника, спокойно ответил Терапиано. – Мне это категорически запретил делать один очень уважаемый человек, и Вы его хорошо знаете.

Он замолчал. Пригубил вино.

– Так назовите его или я посчитаю всё Вами сказанное плодом Вашей фантазии, – начал горячиться Сосинский.

– Пожалуйста. – Это Владислав Ходасевич. Он тогда сказал мне: «Стреляться в эмиграции двум русским литераторам! Мы с большим трудом вывезли из нашей многострадальной Родины великую Русскую культуру, и каждый из нас просто обязан её сохранить. А Вы хотите банальным образом уничтожать друг друга. Не бывать этому! Просто не имеет права русский стрелять в русского здесь, в Париже, на потеху местным обывателям». Вы удовлетворены моим ответом?

Владимир Брониславович молча кивнул головой.

– А перстень, что с ним стало? – прервала мой монолог супруга. – В каком музее он сейчас хранится?

– Не беспокойся, дорогая. Он цел и невредим. Перстень Владимир Брониславович хранил пуще глаза своего. А затем, когда пришло время, передал сей ценный подарок преданнейшему почитателю творчества Марины Цветаевой Льву Абрамовичу Мнухину, известному московскому литературоведу, историку литературы, библиофилу и писателю.

Жена закрыла каталог и отложила его в сторону.

– А знаешь, давай не будем покупать ничего ювелирного. Лучше потратим деньги на поездку.

– Во Францию в департамент Вандея или в Париж? – с тайной надеждой уточнил я.

– Нет, дорогой мой. Не во Францию и не в Париж. На этот раз мы поедем в Анапу. Будем смотреть на зимнее море и гулять по пустынному пляжу. А потом отправимся в местную библиотеку. Моя знакомая утверждает, что там имеется великолепная подборка сочинений поэтов и писателей Серебряного века.

И не забудьте принести Асклепию* в жертву петуха

Житель Афин по имени Критон сделал знак рабу, стоявшему поодаль. Тот, поняв намерение хозяина, с поклоном удалился. В помещении было довольно много людей. Все молчали и смиренно ждали. Раб отсутствовал долго и вернулся не один. За ним следовал охранник. Приговорённый даже не повернулся. Он, сложив руки за спиной, стоял и смотрел в окно. Сократ любовался видом безбрежного моря.

– Пора! – вошедший протянул узнику сосуд.

– Это то, о чём я думаю? – философ взял кубок.

– Да. Это твой выбор! – ответил Цикута.

– В таком случае ты обязан рассказать мне, что с ним делать. Сократ хотел поставить сосуд на стол, но передумал и держал его в своих руках.

– Ты же понимаешь, что я сам напиток этот никогда не пробовал. Только поэтому сейчас и разговариваю с тобой. Но я расскажу, как с этим поступали другие, побывавшие в этой комнате, до тебя. Испей, то, что тебе судом определено, затем ходи по комнате из угла в угол, до той поры пока не настанет сильная тяжесть в ногах. Тогда опустись на это ложе. Уверяю, с него ты уже больше не встанешь. Пока голова твоя будет в состоянии рождать мысли – воздай должное нашим богам. Благодари их неустанно за переселение души в царство мёртвых. Да будет твоя дорога в земли Аида лёгкой. Скоро тебе представится возможность узреть Тартар и любоваться подземельями, куда великий Зевс низвергнул Кроноса и титанов.