– Ты меня совсем не помнишь? – спросил Стейн, когда они вышли.

– Отчего же, помню! – Велемила снова засмеялась. – Я помню, как вы приехали перед тем, как Игволод Кабан Вал-город разорил. Вас с Вестмаром было двое – ты и еще другой парень. Один, я помню, был в валяной шапке, другой в вязаной. – Она бросила лукавый взгляд на вязаную шапочку на голове у Стейна. – Кажется, теперь я знаю, который из них был ты!

– А вот и нет! – со смесью грусти и лукавства опроверг ее догадки он. – Это шапка моего брата Свейна. Он погиб в той битве, когда Иггвальд пришел с дружиной сюда из Валаборга. И я взял ее себе на память. С тех пор и ношу.

Велемила вздохнула:

– Да примет его с честью Перун! У меня тоже тогда брат погиб, Братоня, и из сродья еще три человека. А у тебя больше нет братьев?

– Есть еще один, он остался дома с родителями. Он, Сигурд, из нас троих самый старший. Мы выросли вместе и все время устраивали какие-нибудь безобразия. Вестмар может подтвердить. Ты понимаешь северный язык?

– Сва эр вист![3] – Велемила лукаво сверкнула глазами, дескать, а как же! – Здорово, Пестравка! – тут же по-словенски окликнула она девушку, попавшуюся им навстречу. – Что нового?

– Здравствуй, баяльница! – Девушка поклонилась. – К Смолянам иду.

– Я только к Братомеричам заскочу. Не опаздывайте там, а то я Смолянку знаю – век будет косу плести да оборы перевязывать.

Они пошли дальше, и Стейн продолжал, перейдя на родной язык:

– Я помню, однажды дядя Вестмар приехал к нам в гости, мне тогда было лет восемь, Свейну, стало быть, девять, а Сигге одиннадцать. Мать ему жаловалась, что не может с нами справиться и что мы загоним ее в могилу раньше времени. Вестмар начал спрашивать: «Сигурд, что ты сделал такого, из-за чего твоя мать огорчена?» Тот отвечает: «Я ничего не сделал, только бросил в воду камень». Вестмар говорит, что это, мол, беда небольшая, и спрашивает у Свейна: «А ты что сделал?» Свейн отвечает: «Я только бросил в воду камень». Вестмар спрашивает у меня: «А ты что сделал – тоже всего лишь бросил в воду камень?» А я отвечаю: «Да нет, это я и есть Камень!»[4]

Велемила расхохоталась, да так заразительно, что Стейн невольно засмеялся вместе с ней, хотя рассказывал эту маленькую сагу уже десятки раз. Потом добавил:

– А теперь у Свейна есть свой камень. Родители заказали резчику поминальный камень, чтобы поставить у себя в усадьбе. Там будет написано: «Бергфинн, Асхильд и Сигурд, их сын, поставили этот камень по Свейну, другому их сыну. Он погиб в Альдейгье на Восточном пути». Они хотят, чтобы он стоял возле Трюггвардова кургана. Трюггвард – это знатный хёвдинг, предок нашей матери. Он заправлял всей округой, а когда умер, то стал иногда выходить из могилы и разделываться с теми, кто ему чем-то не угодил. Но это даже хорошо, потому что своих родичей он никогда не трогал, и много хороших пастбищ освободилось. Наша мать каждый Торов день[5] обязательно носит ему еду и кладет в особое отверстие в склоне кургана. Никогда ведь не знаешь, что способен выкинуть мертвец, и лучше его не злить, правда?

– Правда, – согласилась Велемила, но тут им попалась еще одна девушка: она стояла у дороги, будто пропуская их. – Здравствуй, Вересеня, что слышно нового?

– Здравствуй, баяльница. Да у нас говорят, что к вам варяги приехали сверху. – Девушка взглянула на Стейна.

– Да, Вестмар Лис с дружиной. Приходите завтра, про дальние страны расскажут.

– Да уж мы придем! – Девушка бросила на Стейна настолько завлекательный взгляд, что он даже смутился, и пошла своей дорогой.

– Ты потом нашим про это расскажи, про вашего прыткого покойника, – попросила Велемила.