– А кто сказал, что легко? Придется нам всем потрудиться. В первую очередь следует поговорить с соседями, может, кто из них тоже слышал крик или видел кого-нибудь подозрительного.

– Поговорим, а что дальше? Мне-то что пока делать? Что Маргарите Павловне говорить? – вконец расстроилась Лешка.

– Она тебе этот перстень на какой срок дала?

– Дала, и все. Я ей сама сказала, что ненадолго.

– Значит, на несколько дней. Ну и молчи пока.

– А если она мне напомнит?

– Надейся на лучшее. Придумай что-нибудь в крайнем случае. А лучше всего не показывайся ей пока на глаза. Зачем тебе к ней ходить?

– Как зачем? Меня же Дик ждет!

– Дик, Дик! Дался тебе этот зловредный Дик.

– А вот и дался, – запальчиво воскликнула Лешка. – Он совсем другим стал. Знаешь, как теперь меня слушается! Без моего разрешения никого не укусит.

– Все равно «кавказцы» – собаки глупые, – не удержался Артем.

Даже при всем своем особом отношении к Артему Лешка обиделась.

– Вовсе нет. Знаете, был такой армянский царь, Тигран Второй, и он, к вашему сведению, еще в первом веке до нашей эры таких собак разводил – они ему помогали с римскими легионерами сражаться. А изображения голов – не каких-нибудь там львов или тигров, а именно кавказских овчарок – когда-то украшали гербы грузинских князей. А во времена покорения Кавказа они служили в русской армии. И у многих военных, к примеру, таких, как Печорин, вполне могла быть кавказская овчарка. Вот и у меня есть. Ну, почти есть, хоть Дик и живет у Маргариты Павловны. Я его люблю, он меня тоже, так что я все равно буду туда ходить. – Лешка обреченно махнула рукой: – И будь что будет.

Позавтракав, Лешка, как и собиралась, помчалась к Дику. Пес почуял ее еще издали и приветствовал громким лаем. Красивый дом с мансардой, где жила Маргарита Павловна, был обнесен невысоким забором. Калитка оказалась открытой. Впрочем, теперь, при такой надежной охране, как Дик, запирать ее нужды не было.

Лешка подбежала к собачьей будке, но не успела погладить своего любимца, как дверь дома отворилась и на пороге появилась его хозяйка.

– Оленька, – ласково позвала она, – подойди сюда.

У Лешки замерло сердце. Неужели она прямо сейчас попросит назад свой перстень?

– Ты мне нужна, – продолжала Маргарита Павловна. – Женя только утром уехала, а у меня, представь себе, снова сегодня гости. Журналисты из газеты приедут. Дело в том, что скоро юбилей университета, где мой покойный муж работал больше сорока лет. Он там не последним человеком был, до сих пор им гордятся, поэтому заказали о нем статью, а газетчики меня отыскали, поговорить хотят. Шурик, племянник мой, на работе, подъехать не сможет, а я боюсь, что не успею подготовиться к встрече. Хочется принять их как следует. Поможешь мне организовать для них чай? А то неудобно как-то, люди издалека едут, перерыв свой рабочий, должно быть, тратят. Мой Петр Львович всегда гостеприимным хозяином был, надо марку поддерживать.

Облегченно вздохнув, Лешка, оставив Дика, направилась к дому.

– Конечно, я сделаю все, что надо, – заверила она Маргариту Павловну.

А хозяйка прошла в свою комнату и стала что-то искать в ящиках письменного стола.

– Вообще-то многое у меня в московской квартире хранится, но и тут кое-что из бумаг осталось. Петр Львович в последние годы практически здесь жил, в Медовке, а я в Москву ничего не перевозила. Правда, тогда наша дача другой была, маленькой. Это Шурик перестройку с ремонтом затеял, в прошлом году тут все поменяли: мансарду возвели, лишнюю комнату соорудили. Он мебель новую привез, а я еще со старой никак не могу расстаться. Вот и получилось нагромождение столов и шкафов.