Значит, это был вовсе не Михайлов! В коттедже был кто-то еще, кто-то третий.

Значит, это был однозначно не несчастный случай и даже не самоубийство.

Это было убийство. И Копытин все правильно говорил. Он в своем деле разбирается, знающий мужик, хоть и вредный.

В дверь кабинета постучали, и на пороге появилась женщина, которой было уж не меньше сорока, но прилагающая титанические усилия, чтобы выглядеть на тридцать.

Дуся тут же увидела, что усилия эти, несмотря ни на что, не увенчались успехом. По обильно и неумело наложенному макияжу и сильному запаху духов Дуся догадалась, что дама явилась по поводу кражи. Петька на духи жаловался, и правда, дышать в кабинете стало невозможно.

– Вы… – Дуся поискала на столе Лебедкина папку с делом. Петя, как всегда, зарыл папку в самый низ.

– А я Прохорчук! – заговорила потерпевшая. – Прохорчук И. Л. Я по поводу кражи, чтобы заявление забрать!

– Ну да… – Дуся наконец нашла нужную папку. – Вот она… Прохорчук… Ин…

– Инесса, – тяжело вздохнула ее собеседница. – Вы не ошиблись. Инесса Лукинична.

«Офигеть!» – подумала Дуся, стараясь, чтобы на лице ничего не отразилось.

– Родители удружили, – снова вздохнула потерпевшая, заметив ее взгляд, – мало того, что отчество такое, так они еще и имечко выбрали. Вот о чем они думали?

– Присаживайтесь, – улыбнулась Дуся удовлетворенно, уже предвидя результат предстоящего разговора. – Ну, все у вас в порядке? Ситуация разрешилась?

– Да, представляете, вчера сунулась в почтовый ящик, а там все лежит в пакете бумажном из «Макдоналдса»! Знала бы, что вернут, – вообще к вам не обращалась бы! Ой, простите…

– Да ничего…

Очевидно, потерпевшая что-то почувствовала, потому что посмотрела на Дусю вопросительно.

– Понимаете, – начала Дуся, – иногда лучше дело не заводить. Начнутся бумажки разные, экспертизы, а главное – вещи вам не отдадут, пока дело не закончится. Раз уж все вернули…

– Да я понимаю, понимаю! – заторопилась Прохорчук. – Странно, конечно, что все так получилось… Но вы же не думаете, что я сама все это сочинила, зачем мне это нужно?

Дуся вовсе так не думала, она-то, конечно, знала, в чем тут дело, и сама приложила руку к благополучному исходу. Но рассказывать потерпевшей не собиралась. Ни к чему это. Они с Верой заключили соглашение, та его выполнила, а этой Инессе болтать нужно меньше и за вещами своими следить.

– Вот, подпишите здесь и здесь, – сказала она, – и… вы уверены, что больше ничего у вас не пропало?

– Да… конечно, кулон и деньги, а что еще-то?

Дуся была женщина наблюдательная, она уловила крошечную заминку в ответе потерпевшей.

И тут же перед глазами встала вчерашняя сцена, когда толстая девица с жирными патлами со всего размаху наступила на маленькую шкатулку или коробочку, а потом другая, похожая на ворону, перебросила обломки через забор.

Зря не спросила она тогда ничего у Веры. Хотя хитрая девчонка ни за что не призналась бы.

– Ну, хорошо, вот ваш пропуск, – улыбнулась Дуся, – всего вам хорошего, и давайте больше не встречаться.

– Да уж, век бы здесь не бывать! Ой, простите! – И потерпевшая, смущенно потупившись, вышла из кабинета, а Дуся убрала ненужную больше папку в ящик стола. Вечно Петька все разбрасывает, никакого порядка с ним…

Инесса Прохорчук вышла из отделения полиции и глубоко вдохнула холодный воздух. Слава тебе, Господи, все позади. Она осталась при своих, и не нужно ходить больше в полицию. И забыть поскорее эту историю. Новые замки мастер сегодня вставил, ключи никому не давать, даже сестре. И права та толстая полицейская – осторожнее надо быть, сумку вообще из рук нигде и никогда не выпускать.