– Стоп, какие такие трансплантологи?

– А что такое новогодний корпоратив?

– Так, надо успокоиться.

– Конечно надо, но я и так спокоен.

– Почему у меня в голове звучит посторонний голос?

– Это ты – посторонний голос, а голова это моя!

– Ничего понять не могу, что вообще происходит?

– Ты – та сущность, которую я впустил в себя.

Тут меня словно ушатом холодной воды окатило. Сразу вспомнился и бензовоз, и кредитный авто, и ипотека, и тянущие куда-то щупальца, и коробка с жуком. Значит это с ним я разговариваю, вернее общаюсь каким-то непонятным образом. Так-так-так, я конечно слышал о разных версиях посмертия, но существовать совместно с жуком, это что-то новенькое.

– Почему ты называешь меня жуком? Я – человек, бесталантный, пока правда, но шанс есть. И коль мне не удаётся пока пошевелиться, может ты попробуешь встать и выползти отсюда, а то или зацепит ещё каким осколком, или действительно прибудут чёрные охотники за органами.

Так, ерунда какая-то. Но жук наверно в курсе местных раскладов, так что действительно надо делать отсюда ноги. А то его фраза про охотников за органами вызывает у меня море беспокойства.

– Повторяю я – человек!

– Как скажешь жучок, а пока не мешай дяде пытаться прийти в себя.

Не знаю с какой попытки, но я всё же разлепил глаза. Всё вокруг было затянуто пылью, слышались глухие стенания, по всей видимости раненых, так как в пределах видимости лежало несколько, покрытых пылью и частично засыпанных обломками кирпича и бетонной крошки, тел. Война у них тут что-ли, что аж авиабомбы посреди города рвутся. Нечто похожее видел по телевизору, где с пугающей частотой показывали последствия гражданской войны в одном южном государстве, которому наша страна в очередной раз тянула широкую руку дружественной и бескорыстной помощи. Тут я заметил, что на мне лежит какое-то тело. Скинув его, я, наконец, почувствовал, что давление на меня пропало. Видимо этот боров прикрыл меня. Ну, что ж мир его праху, а мне надо думать о собственном выживании. Кое-как встав на четвереньки и обратив внимание, что тело не моё, иного странно было-бы ожидать после взрыва бензовоза, а детское и пугающе худое, я быстро-быстро пополз в сторону, где виднелись просветы среди плавающих туч бетонной пыли.

Выбравшись из зоны разрушений, я наконец добрался до какой-то стены и держась за неё аккуратно встал. Оглядевшись, обнаружил что нахожусь во внутреннем дворе какого-то производственного цеха.

– Можно выйти через погрузочные ворота, в таком случае, как сейчас, они должны быть открыты, – опять напомнил о себе жук. Ладно пока не буду разбираться в причинах по которым я оказался в теле ребёнка в условиях войны, да еще и с шизофренией в голове.

Тем не менее, следуя по подсказкам, наконец, добрался до больших ворот, через которые действительно выбегали люди. Присоединившись к толпе я выбрался за пределы огороженной территории. Все люди кучковались на улице на некотором расстоянии от цеха, видимо ожидая команд от руководства. Жук сообщил мне, что его рабочая смена закончилась и надо идти в приют. Но можно наверно поискать своих знакомых, может кто-нибудь из них ранен и им требуется помощь. Но я совсем не хочу в приют, да слова о рабочей смене, вкупе с детским телом, внушают нехорошие подозрения. Но помочь надо, коль никто из эвакуирующихся людей не спешит. Надеюсь там больше взрываться нечему.

– Это был не взрыв, а просто последствия применения техник.

– Техника тоже бывает разная, танки, там например, БТРы разные.

– Не знаю что такое БТРы, но там не танки, а несколько бойцов уровня мастера.