Сегодня, лежа в высокой траве, под ярким солнцем, где-то в богом забытой деревушке, он таял от невесомых прикосновений. Её тело было настолько близко, что бросило в жар.

Я сграбастал ее, подмял под себя, она тихо засмеялась и уперлась в грудь кулачками. Губы были мягкими и податливыми. Пахло молодой травой и влажной землей.

– Выходи за меня!

Она немного отстранилась, замерла, взгляд черных глаз пронизывал, выворачивая душу наизнанку, и произнесла:

– Да.

Одно короткое слово и мир встал с ног на голову. Я больше не смог от нее оторваться, она не отталкивала, наоборот вцепилась мне в волосы и прижала к себе еще сильнее. Все закончилось быстро, стоило только начать, и сдерживаться больше не было сил. Осознание победы и понимание того, что я, наконец, получил то, чего добивался полгода, нахлынуло с последними судорогами, сотрясающими тело. Вместе с этим пришло разочарование и стыд за свою несдержанность. Девушка лежала тихо, закрыв глаза, на губах играла легкая улыбка. Я зарылся лицом в ее волосы, щеки пылали:

– Прости, я так долго ждал, что не смог сдержаться. Ты сводишь меня с ума.

Она отстранилась, поцеловала в губы, и обняла:

– У нас еще будет много ночей. Первый раз ничего не значит. Пошли купаться.

Ледяная вода подействовала на разгоряченное тело как катализатор».

Не человеческая ярость, бушевавшая внутри и уже почти превратившая душу в нечто черное, начала отступать. Сила, заставляющая двигаться вперед, выплеснулась и растворилась в небе, оставив после себя сонную усталость. Голова раскалывалась от боли, что-то липкое и теплое потекло за шиворот. Ноги и руки задеревенели, в груди, наконец, стало легко, первый же полноценный вдох отозвался острой болью, в глазах опять потемнело. Ветер поднимал в воздух хлопья снега, кажется, специально засыпая глаза, мешая видеть окружающие предметы. Темное расплывчатое пятно подлетело поближе и приняло форму человеческого лица. Крошечная женщина, с большими испуганными глазами, дрожащая, вся в снегу, пыталась, что-то сказать, но расслышать он был не в состоянии.

Хриплое дыхание говорило о том, что он жив. «Помоги», – голос бабули я слышала так четко, как будто она стояла рядом со мной. Страх и адреналин придали мне сил, что бы сдвинуть неподъемное бревно придавившее тело незнакомца. Тем временем человек начал приходить в себя, потрогал голову, застонал, огляделся.

– Вы ранены?

Увидев меня, он отшатнулся, и опрокинулся обратно в снег.

– Где я? – он, то щурился, то моргал, пытаясь сфокусировать взгляд.

Такого поворота я не ожидала.

– В «Марьиной слободке».

Человек попытался сесть, со второй попытки ему это удалось.

Сбивающие с ног порывы ветра, завязывали в завирухи летящий снег. Метель разыгралась не на шутку, о том, что бы добраться до машины, нечего было и думать, оставаться на разоренном пепелище не имело смысла.

– Нужно где-то укрыться, буря поднимается.

В голове промелькнул образ охотничьего домика.

– Идти сможете? – я протянула ему руку и помогла подняться. Мужчина пошатнулся, но на ногах удержался, несколько минут он просто смотрел по сторонам, пытаясь прийти в себя, потом сделал неуверенный шаг.

Солнечная поляна и улыбающаяся Светка, бессознательный бред из прошлого, превратились вдруг в снежный ураган. «Нужно выбираться». Говорить было больно, во рту ощущался солоноватый привкус. Глубокий снег мешал переставлять ноги, налившиеся свинцом, и они постоянно, за что-то цеплялись. Я падал, но темное расплывчатое пятно, казалось обладающее не человеческой силой, хватало за шиворот, поднимало и настойчиво тащило вперед. Это длилось бесконечно. Не знаю, насколько бы еще меня хватило, но резкая боль в плече нарушила эту монотонную борьбу. Это был косяк двери, того самого охотничьего домика.