Димос очень рано понял и принял правила, заведенные в семье, и, что самое главное, следовал им. В ответ он был щедро вознагражден. Джоди не могла себе представить, каково быть любимцем. Она мечтала сблизиться со своими родителями, но ожидала, что первый шаг сделают они. Как же она пожалела о том, что бездействовала, когда несколько месяцев назад от сердечного приступа внезапно скончалась ее мать. Джоди поняла: нужно что-то предпринять, если она хочет восстановить отношения с отцом. Ей придется первой попросить у него прощения и изменить свою жизнь. Но на какие жертвы ей еще придется пойти, чтобы отец ее простил и полюбил?

Улыбка Димоса померкла.

– Ты всегда была добра ко мне, Джоди. Даже после того, что между нами произошло.

Шокированная, Джоди попыталась придать своему лицу выражение спокойной заинтересованности. Она не была готова к тому, что Димос… или кто-то другой из семьи Антониу… вспомнит о той ночи. Она не могла сдвинуться с места. Единственное, что она ощущала, – это давление собственных пальцев на прохладное стекло бокала.

Димос снова засунул руки в карманы и отвел глаза.

– Мне не удалось справиться с той ситуацией, – тихо признался он.

Джоди еле сдерживалась, чтобы не убежать.

– Никому из нас не удалось, – пробормотала она.

Ее объявили гадкой искусительницей, стремящейся заполучить в мужья одного из мужчин Антониу и расстроить планы по заключению выгодных браков с другими богатыми семьями.

– Я не знал, что одна из горничных нас увидела.

Джоди удивленно моргнула. Он сожалеет только об этом? Что их застукали? Что смогли остановить? Она сжала губы. Ей хотелось сказать что-нибудь резкое в ответ, но она должна была вести себя прилично.

– Она донесла на нас Стергиосу. – В голосе Димоса послышалась горечь.

Джоди опасалась, что откусит себе язык, если и дальше будет сдерживаться. Горничная быстро поняла, что задумал Димос. Джоди жалела, что сама не сообразила немного раньше. Она всегда относилась к Димосу как к родственнику, который помогает ей войти в большую семью, а не как к потенциальному любовнику.

– Я должен был еще тогда рассказать правду. – Он помолчал. – Я не думал, что тебя накажут.

Он так и остался чрезмерно инфантильным. У Джоди от напряжения начала болеть челюсть. Она отпила воды из бокала. Ей хотелось сказать, что она никогда не давала ему повода, никогда с ним не флиртовала и никогда не поздно исправить свои ошибки. Димос мог в любой момент рассказать правду. Но это ему было невыгодно. А она убедилась в одном: мужчины не знают, что такое честь, уважение и смелость. Они преследуют тебя, берут то, чего добиваются, а потом быстро исчезают.

– Как долго ты собираешься оставаться в Греции?

На лице Димоса появилось растерянное выражение, когда Джоди ничего не ответила. Она бросила взгляд на отца, стоящего в кругу пожилых представителей клана Антониу. Главной ее задачей было попросить у него прощения за свое поведение в прошлом. Но выпадет ли ей такой шанс?

– У меня пока нет четких планов.

– Тогда тебе нужно прийти на нашу свадьбу, – сказал Димос.

– Я не хотела бы вам мешать.

– Мешать? – рассмеялся он. – Это невозможно. Ведь ты член семьи.

Как же ей хотелось, чтобы это было так. Джоди всегда чувствовала себя чужой. Всего лишь обузой. Она к этому привыкла и порой даже носила это звание с гордостью, но все изменилось с тех пор, как умерла мать.

– Ты должна согласиться, – настаивал Димос.

– На что Джоди должна согласиться?

Она замерла, услышав низкий бархатистый голос. К ним присоединился Стергиос Антониу и встал рядом с ней. Ее сердце забилось быстрее, а живот неприятно скрутило. Внезапно Джоди стало жарко, потом холодно, но она отказывалась смотреть на него.