Что-что, а пыль в глаза пускать умели. Но тогда чуть было не вышла неувязка. Вместо пыли в лицо, да не натовцам, а картинно стоящему в открытом люке полковнику Фокину, врезал снежный заряд. Северное лето явно подыгрывало на стороне «синих». Берег задернула пелена, волноотбойные щитки БМП едва справлялись с задачей, и холодная вода заливала смотровые приборы.

Успех атаки, дерзко задуманного удара во фланг «синих», а вместе с тем, чего греха таить, удачная карьера Анатолия Митрофановича – все повисло на волоске. И если бы Фокин не заметил в снежной пелене вспышки маяка…

Спасибо тому огоньку! О каких рифах и отмелях предупреждают теперь с утра пораньше вспышки сигнального устройства телефона? Неоновый огонек на срезе аппарата погас, едва Фокин поднял трубку.

– Слушаю! – сказал Анатолий Митрофанович в мембрану резким и хриплым со сна (или от бессонницы?) голосом.

На проводе был оперативный дежурный:

– Здравия желаю, товарищ командующий!

– Надеюсь, подполковник, вы не только для этого подняли меня чуть свет? – поинтересовался Фокин. – Что стряслось?

– Ничего, товарищ командующий. Просто звонил полковник Ржанков и просил обязательно сообщить, что отбыл к вам.

Анатолий Митрофанович поднялся с постели. Лишь вчера они виделись с Ржанковым на стадионе. Под звуки фанфар начавшегося спортивного праздника мирно поговорили о дочери Ржанкова, перешедшей в одиннадцатый класс, и внучке Фокина, тоже вполне взрослой барышне, которую Анатолий Митрофанович со дня на день ждал в гости.

Что же такое чрезвычайное, относящееся к компетенции начальника военной контрразведки, могло произойти этой ночью в Группе войск? И почему Ржанков не обратился лично, а вышел на командующего через дежурного?

– Полковник Ржанков позвонил в четверть пятого, – угадал мысли Анатолия Митрофановича оперативный дежурный, – из вертолетного полка, ну, того самого, что рядом с городом…

– Охотничья Деревня у Края Луга, – с уверенностью произнес Фокин. Название этого чертового городка засело в памяти занозой. Занозой, напоминающей о себе внезапно, как вышло и сейчас.

– Так точно. По автостраде оттуда езды около часа, вот я и прикинул…

– …что командующий может еще малость «придавить», – усмехнулся Фокин. Теперь, когда неожиданность, поднявшая его на ноги, обрела конкретный адрес, настроение несколько прояснилось. Тягостнее не знать, откуда ждать очередной подвох. Хотя должность командующего войсками Группы такова, что шишки могут сыпаться со всех сторон. К сожалению, и раздаются они им, командующим, тоже без должной экономии.

Цепная реакция? Наверное, сказывается и это, но нередко просто сдают нервы, не всегда сдержанные уздой опыта и служебной этики. Так было и в недавнем разговоре с капитаном, чью фамилию Анатолий Митрофанович теперь уже и не помнил. Ему отрекомендовали капитана как одного из лучших пилотов в авиации Группы войск. Каковы же тогда другие, если и лучший не привык к дисциплине? Не желает, видите ли, быть извозчиком…

– Я распоряжусь насчет машины? – напомнил о себе оперативный дежурный.

– Да, пожалуйста, – сказал Анатолий Митрофанович, опустил трубку на рычаги, и сигнальный маячок снова вспыхнул тревожным огнем. Телефонистка ли заснула на коммутаторе и не выдернула штекер, или бродили в электрических цепях остаточные либо наведенные токи – этого Фокин не знал. Но ему вдруг представилось, что это бьется пульс самой Группы войск.

Сердце могучего боевого организма, к биению которого всегда прислушивались в Европе с должным почтением, пока не дает сбоев. Броня танков, стволы орудий, плоскости сверхзвуковых истребителей еще прикрывают Родину на дальних подступах, впереди пограничных застав. Но уже змеятся по щиту трещинки.