Андрей начинал злиться. Чего он тянет? Хотелось взять доктора за воротник и встряхнуть как следует, чтобы перестал мямлить, а заговорил нормальным человеческим языком без этих экивоков.

– Дело в том, – продолжил доктор, словно не замечая состояния пациента, – что решение о проведении репликации вашего двойника уже принято. Процедура назначена на завтра, на семь часов утра.

Андрей улыбнулся.

– Интересно было бы взглянуть на этого субъекта!

– Простите, но я еще не закончил! – недовольно сказал доктор. – Вы, по-видимому, не знаете об одной особенности данной процедуры! По существующему положению репликацию двойника можно проводить лишь в том случае, если больной уже умер.

– Но ведь я же ещё не умер.

– Всё правильно, вы ещё не умерли, – немедленно согласился доктор. – В том-то всё и дело, что вы до сих пор живы.

«Дурацкий какой-то разговор, – подумал Андрей. – Чего он добивается? Может, хочет, чтобы я сам как-нибудь удавился?».

– Послушайте! – Андрей поднялся на ноги. – Я никак не могу вас понять. Зачем вы рассказываете всё это? Вы не хотите меня лечить? Это я уже понял! Решили, что я безнадёжен? Что ж, вам виднее! Принимаю к сведению. Но зачем мне эти ваши рассуждения? К чему все эти оправдания?

– Оправдания? – изумился доктор. – Какие ещё оправдания? Я вам русским языком говорю, что завтра в семь часов будет проведена репликация двойника и что к этому времени вас не должно в живых, а вы мне – оправдания!

– Как это, не должно быть в живых? – воскликнул Андрей. – Что это значит? Это что, шутка такая?

Доктор вытащил носовой платок и отёр взмокший лоб.

– Вы, дорогой мой, или прикидываетесь или издеваетесь… – Он спрятал влажный платок в карман. – Только стыдно в такой ситуации корчить из себя клоуна.

Андрей с изумлением выслушал этот выпад. Возмущение доктора было самое неподдельное.

– Но я в самом деле ничего не понимаю! – пробормотал он.

Доктор расправил карман, пригладил волосы.

– Сегодня ночью, в три часа, вы будете подвергнуты процедуре дезинтеграции. Вот вам и правда, и окончательный диагноз!

– Но погодите! – Андрея покачнуло, кровь отхлынула от головы. Услышанное было настолько диким, что не могло быть правдой! – Насколько мне известно, процедура дезинтеграции применяется лишь в исключительных случаях и только по решению суда! Я что – преступник? Может, я убил кого-нибудь? За что же меня дезинтегрировать?

Но доктор оказался готов и к такому обороту.

– Вы неправильно ставите вопрос, – терпеливо внушал он, словно речь шла о какой-нибудь теореме. – Не учитываете специфику ситуации. Дело в том, что некоторые лечебные учреждения наделены правом проводить процедуру дезинтеграции в исключительных случаях, когда больной безнадежен, когда он обречен на страшные мучения! Врач не только имеет право, но он просто обязан избавить умирающего больного от непереносимой боли и от мучений! Это гуманный акт по отношению к такому больному. А вы говорите – за что! Вы нам спасибо должны сказать, что мы избавляем вас от чудовищных мук, о которых вы не имеете даже приблизительного представления! А кроме этого, у нас есть ваш структурный снимок. Мы создадим ваше тело заново, и не далее, чем через десять дней ваш двойник выйдет отсюда…

– Живой и невредимый, – закончил Андрей.

– Если вам угодно шутить – пожалуйста. Но мне не до шуток. Я должен идти. Дела, знаете ли.

– Минутку, – остановил его Андрей. – В ваших рассуждениях есть противоречие.

– В самом деле? Очень интересно. И что это за противоречие?

– Вы же сами сказали, что можете меня вылечить! Про рентгены упоминали, что двести рентген достаточно для излечения. Следовательно, вы совершаете убийство, подвергая меня дезинтеграции.