Волк кивнул. Хамад перегнулся назад и дотянулся до пластиковой бутылки с минералкой. Не вставая, он коснулся горлышком плеча русского. Тот испуганно вздрогнул и повернулся. Однако, увидев, что Хамад просто подал ему воду, он благодарно кивнул, взял бутылку и жадно припал к горлышку.

– Итак, чем вы занимаетесь в рамках ядерной программы Ирана? – спросил Волк, дав Иванову напиться.

– Материаловедением, – проговорил русский. – Это моя специальность…

Лицо Волка стало жестким.

– Боюсь, вы неправильно расценили нашу доброту, инженер. Если вы думаете, что, запираясь, вы сможете убедить нас в ошибке, вы глубоко заблуждаетесь. Некоторое время назад мы беседовали на востоке страны с одним вашим соотечественником… Он оказался ужасно упрямым, но в конце концов все рассказал. Все, что успел, поскольку мой друг Хамад слегка перестарался. Вы же не хотите висеть на люстре с вывернутыми назад руками и получать каждую минуту по десять ударов палкой по пяткам?..

– Нет, конечно! – испуганно прижал руку к груди Иванов. – Но я говорю вам правду! Я действительно занимаюсь материаловедением! Это моя специальность! По ней я работал и в «забабаховке»!

– Где-где?.. – спросил Волк.

– Ну, на Урале, во ВНИИТФ!

– В русском Лос-Аламосе?..

– Да, можно и так сказать!

– Хорошо, и в чем же тогда заключается ваша работа? Зачем нужны специалисты по материаловедению в ядерной программе?

– Как зачем?.. – удивился Иванов.

– Вы что, занимаетесь проектированием ядерных реакторов? – уточнил Волк.

– Нет. Я занимаюсь исследованием прочностных характеристик ядерных материалов…

– А по-английски вы говорите? – спросил Волк.

– Да, но не очень хорошо…

– И все же давайте перейдем на английский, – сказал Волк.

Фарси весьма примитивный язык. В нем нет родов и чисел. Это упрощает его изучение, но весьма затрудняет понимание, особенно когда речь идет о более-менее точных материях…

– Давайте, – кивнул русский.

– Так чем более конкретно вы занимаетесь? Только, пожалуйста, объясните так, чтобы я понял…

– Хорошо, – на миг задумался Иванов. – Вы себе примерно представляете ядерный боеприпас?

– Вы имеете в виду ядерную бомбу?

– Нет. Я имею в виду ядерную боеголовку ракеты.

– Ракеты?..

– Да.

– Не очень.

– Ну, она состоит из заряда обычного ВВ достаточной мощности, а также из ядерного компонента очень сложной формы. Так вот, как раз исследованием прочностных характеристик этого ядерного компонента я и занимаюсь…

На миг Волк растерялся, что с ним случалось крайне редко. Потом спросил, стараясь, чтобы его голос звучал как можно спокойнее:

– Вы хотите сказать, что вы занимаетесь ядерными боеголовками для ракет?

– Не совсем боеголовками. А тем, выдержит ли стартовые и полетные перегрузки ее ядерная составляющая.

– Так! – быстро сказал Волк, поднимаясь на ноги. – Не спускай с него глаз!

В следующий миг Волк уже нырнул в соседнюю комнату, в которой Сюзи обустроила себе вроде как домашний кабинет. Включив ее компьютер, Волк выстучал на клавиатуре короткое кодированное сообщение в программе ICQ. Предназначалось оно лично заместителю начальника оперативного управления ЦРУ…

– Сразу звони, Абудас! – легонько хлопнул капитана по плечу Сахаб.

– Конечно, господин майор, – кивнул Абудас.

Выйдя из здания службы безопасности Бушира, он направился к своему «Фольксвагену Гольф». Автомобилю было уже десять лет, но для Ирана это была вполне приличная машина. В Иране много красивых мужчин, однако Абудаса к числу красавчиков отнести было трудно. Он был чуть повыше среднего роста, худощав и лицо имел весьма невыразительное. Но в этом было и свое преимущество. Абудасу было легче скрывать свои истинные чувства.