– Привет всем, – поздоровался он. – Вы заняты, Мейсон?

– Конечно, нет. Я просто арендую офисные помещения, чтобы меня никто не беспокоил, когда я раздумываю, как мне лучше сыграть на скачках. Я раньше заполнял бланк на углу на улице, но меня здорово отвлекал шум проезжающих мимо машин, поэтому я решил обосноваться здесь.

Трэгг вошел в кабинет, плотно закрыв за собой дверь.

– Не сердитесь, Мейсон. Я всегда предоставляю Герти возможность предупредить вас, что направляюсь сюда, и остаюсь в приемной достаточно долго, чтобы вы успели спрятать то, что не хотите мне показывать. Но я считаю, что достоинство сотрудника правоохранительных органов унижается, если он долго сидит в чьей-либо приемной.

– Знаю, – с симпатией в голосе сказал Мейсон. – Следует думать о деньгах налогоплательщиков, даже если для этого требуется пренебречь временем одного налогоплательщика.

– Вот именно, – кивнул Трэгг, поудобнее усаживаясь в кресле, предназначенном для клиентов. Какое-то время он внимательно изучал адвоката, потом заметил: – Мне следовало предугадать, что если я стану вытаскивать для вас каштаны из огня, то обожгу пальцы.

– И уже обожглись? – спросил Мейсон.

– Чувствую жар. Очень надеюсь, что не появится волдырь. Но не исключено, что уже и ожог получил.

– Я что-то вас не понимаю.

– Я тоже не все понимаю. Вот зашел разобраться.

– Боюсь, что не смогу вам помочь.

Пол Дрейк поднялся на ноги и обратился к Мейсону:

– Пойду загляну к себе в контору. Надо проверить, как там без меня идут дела.

– Мне не хотелось вас отпугивать, Дрейк, – повернулся к нему Трэгг.

– Я и не испугался. Просто ухожу, – ответил сыщик, встречаясь взглядом с Мейсоном.

Пол Дрейк закрыл за собой дверь в коридор.

Лейтенант Трэгг достал из кармана сигару, откусил кончик и зажег ее.

– Как дела? – поинтересовался он у Мейсона.

– Много работы, мало денег.

– Знаю, – с притворным сочувствием в голосе согласился Трэгг. – Иногда случаются дни, когда вам удается получить только какую-то жалкую тысячу долларов… Каким образом вы связаны с делом Албурга?

– Я находился в ресторане, когда началась суматоха. Я время от времени там ужинаю. Албург задал мне несколько вопросов.

– Каких?

Мейсон улыбнулся лейтенанту.

– Боюсь, Трэгг, что мне их не вспомнить.

Трэгг с минуту изучал кончик сигары, потом улыбнулся в ответ.

– А вы мне нравитесь, господин адвокат.

– Спасибо.

– И вот в этом-то вся проблема.

– Что еще за проблема?

– Моя личная. У нас в Управлении есть люди, которым вы совсем не нравитесь.

– Нет?

– Нет. Они считают, что вы действуете по другую сторону закона.

– Закон предоставляет человеку право консультироваться у своего адвоката…

– Только не надо, – перебил его Трэгг. – Может, когда-нибудь вас пригласят выступить на эту тему на торжественном обеде в каком-нибудь клубе, и мне не хотелось бы, чтобы вы до того времени уже использовали весь свой материал.

– Я просто репетирую.

– Вам не требуются никакие репетиции. У вас прекрасно получаются импровизации. Иногда даже слишком хорошо… А что там с шубой?

– Какой еще шубой?

– Той, в которой Делла вчера вечером выходила из ресторана.

Мейсон сурово посмотрел на секретаршу.

– Делла, ты что, снова воровала в магазинах? – спросил он.

Она смиренно потупила глаза и кивнула:

– Ничего не могу с собой поделать, шеф. Со мной происходит что-то ужасное и непонятное. В глазах темнеет, а когда я прихожу в себя, то обнаруживаю, что стою на углу в шубе и на ней все еще висит бирка. Я понимаю, что со мной вновь случился приступ амнезии.

Трэгг рассмеялся и уныло покачал головой.

– Бедняжка, – сказал он Делле Стрит и повернулся к Мейсону. – Она за себя не отвечает. Не может контролировать свои действия. Наверное, профессиональное заболевание, возникшее после того, как поработала на вас, господин адвокат.