– Зачем?

– Я надеялся получить какое-то объяснение…

– Объяснение чего?

– Куда она ездила.

– А ее вы не спросили, потому что боялись услышать правду?

– Я находился в ужасном состоянии. Вы не представляете, какие муки я перенес в те ночные часы. Не забывайте, что мне к тому же приходилось притворяться, будто я все еще нахожусь под действием снотворного. Я боялся лишний раз повернуться или вздохнуть. Лежал неподвижно с открытыми глазами. Это была настоящая пытка. Я слышал бой часов каждый раз и…

– Что вы нашли в ее сумочке?

– Телеграмму на имя Р. Монтейн по адресу Ист-Пэйлтон-авеню, сто двадцать восемь. Телеграмма была подписана именем Греггори. В ней было написано: «Жду в два часа ночи с окончательным решением».

– Вы забрали телеграмму?

– Нет. Я положил ее обратно в сумочку. Но я вам еще не все рассказал.

– Так говорите же! – воскликнул Мейсон. – Почему мне приходится вытягивать из вас каждое слово?

– На телеграмме карандашом было написано имя и адрес: Греггори Мокси, Норвалк-авеню, триста шестнадцать.

– Имя и адрес убитого, – задумчиво сказал Мейсон.

Монтейн утвердительно кивнул.

– Вы не видели, находились ли в сумочке ключи?

– Нет, не заметил. Видите ли, мистер Мейсон, в тот момент я вообще почти ничего не замечал. Когда я прочитал телеграмму, то мне показалось, что я все понял и догадался о причине ее ночной поездки.

– То есть что она ездила вовсе не на свидание к доктору Миллсэйпу?

– Нет, я как раз подумал, что это был доктор Миллсэйп.

– Почему вы заподозрили Миллсэйпа?

– Я доберусь и до этого.

– Да не тяните же резину!

– После того как Рода уехала, я был просто в шоке. И все же я решился пойти к доктору Миллсэйпу и сказать ему, что мне известно об их дружбе. Правда, немного поразмыслив, я решил сначала позвонить.

– И что бы это дало?

– Не знаю.

– Вы позвонили ему?

– Да.

– Когда?

– Около двух часов ночи.

– И что?

– Я услышал длинные гудки. Через некоторое время мне заспанным голосом ответил японец-слуга. Я сказал ему, что мне срочно нужно переговорить с доктором Миллсэйпом, что у меня острейший приступ болезни.

– Вы назвали свое имя?

– Нет.

– Что вам ответили?

– Что Миллсэйп уехал по вызову.

– Вы не попросили передать ему, чтобы он позвонил вам после возвращения?

– Нет, я положил трубку. Я не хотел, чтобы он знал, кто звонил.

– Будьте добры, – вздохнул Мейсон, – объясните мне, почему вы не захотели выяснить все у жены? Почему не приперли ее к стене фактами, когда она среди ночи возвратилась домой? Почему не выяснили, какого дьявола она подсыпала вам снотворное в шоколад?

– Потому что я – Монтейн! – гордо вскинул голову сын миллионера. – Мне не пристало заниматься такими делами.

– Какими «такими»?

– Монтейны не спорят и не торгуются, как базарные бабы. Существуют куда более пристойные способы разрешать конфликты.

– Ну, хорошо, – устало сказал Мейсон. – Утром вы увидели газету. Что же было после этого?

– Тогда я понял, как могла поступить Рода…

– Как же?

– Она, должно быть, ездила на свидание к Мокси. Выходит, моя жена причастна ко всей этой истории. Во время убийства или после него, но она была на месте преступления, поскольку там найдены ее ключи. Полиция с их помощью выйдет на нее. И она постарается выгородить этого Миллсэйпа.

– Почему вы в этом так уверены?

– Я в этом не сомневаюсь.

– Вы ничего не говорили жене об открытой двери гаража?

– Сказал. Из дверей кухни виден гараж. Когда варил кофе, я обратил ее внимание на дверь.

– И что она вам ответила?

– Что ей ничего об этом не известно, а потом якобы вспомнила, что вечером оставила в машине свою сумочку и бегала за ней.

– Каким образом она могла бы попасть в гараж, если у нее не было ключа?