Оставшаяся часть дня прошла в унынии. Тоже понурый пришёл с завода отец. Вернувшаяся вечером мама, хоть и пыталась казаться бодрой и весёлой, но видно – пессимистические настроения и её захватили в свой плен. Они все друг другу избегали смотреть в глаза. Словно каждый знал то, что будет дальше и боялся, что другой член семьи сможет по глазам всё понять.

Не такая уж и плохая теория. Ведь родители ребёнка для него – весь мир. Падая, тот смотрит на них, решая – заплакать или не стоит. И если те бросались к своему дитятку, охали, ахали и начинали с тревогой осматривать коленки и локоточки, дитя понимает – всё печально. Пора впадать в истерику.

Если же родители, смеясь, успокаивающе поглаживают тротуар, и, хихикая утешают его:

– Ах, бедный-бедный тротуар, так тебя наша Верочка ударила.

Тогда и сама девочка начинала смеяться и уже через минуту забывала о происшествии.

Так, видимо, было и теперь.

Что бы как-то развеять обстановку, Елена Константиновна, улыбаясь, обратилась к мужу:

– Ах, Никитка, как хорошо, что у тебя бронь. Всё-таки замечательно, что ты у меня такой талантливый и незаменимый инженер на заводе. Благодаря твоей работе ты остаёшься дома, здесь, в Ленинграде, и не надо будет рисковать жизнью на фронте.

Но Никита Сергеевич не разделял её радости.

– Помолчала бы, коль мало понимаешь, – буркнул он, делая большой глоток чая из своей гигантской чашки, – лучше бы на фронт ушёл. Было бы больше толку.

Женщина, хоть и уловила откровенное раздражение в его голосе и обычно замолчавшая, что бы не нарваться на семейные неприятности, в этот раз всё же продолжила говорить.

– Ну как же, – не унималась его супруга, – ты ведь руководишь выпуском оборонной продукции и даже курируешь оборонительными сооружениями вокруг нашего любимого города. Без этого погибало бы на фронте невероятное количество бойцов, да и к Ленинграду фашисты, быть может, подступили бы давно уже. Да за тебя, как за руководителя этих проектов, ещё столетия потомки выживших будут свечки в церквях ставить.

И без того вспыльчивый Никита Сергеевич, как и многие из руководителей, вышел из себя при таких речах.

– Тихо! – Ударил кулаком по столу мужчина. – Советская женщина, а такую ерунду говоришь. Бога нет!

Елена Константиновна вздрогнула от этого проявления гнева и наклонила вперёд лицо. Видно, что она собирается заплакать и тщетно пытается скрыть этот факт от семьи. Муж понял это и примирительно молвил:

– Ну что ты в самом деле… прямо как бабушка деревенская. Бог… А что касается обороны… Может, и правда в будущем будут благодарить человека, кто всем этим занимался. Да разве ж запомнит кто моё имя? Так… обезличено, может, и поблагодарят. Да и то вряд ли. Вспомни того француза, который изобрёл каску. Как бишь его… Вот видишь, – примирительно продолжал рассуждать он, – оборона – моя профессия и прямая обязанность, а даже я имя того человека не помню.

Глава семейства, хоть и был вспыльчив, был и столь же отходчив. Теперь он искал повода для примирения, но не находил. На помощь подоспела всегда понимающая отца дочь.

– Генерал Луи Адриан, – подсказала с порога Вера, в присутствии которой отец часто рассуждал о разных военных фактах, в том числе упоминал и этот. И она запомнила.

– Ах, верно, – хлопнул себя по лбу мужчина и подтвердил, – это был Луи Адриан. Защитные уборы так и назывались – каски Адриана. Генерал он был так себе, а вот его нововведение спасло невероятное количество жизней.

– И твоя работа спасёт, – тихо проговорила Елена Константиновна, тем самым давая понять, что не в обиде на супруга.

Хоть Вера и была озабочена этой минутной размолвкой, её всё не оставляли мысли о запасах еды. Но снова предложить закупаться впрок она не решалась. Боялась, что мать на смех поднимет. Тем более сейчас, когда она обижена. Ещё не хватало, что бы начала шутить, что за счёт своей пышной фигуры дочка любые голода переживёт. Вера итак комплекс овала из-за своей слишком расплывшейся фигуры. В конце концов, девушка пошла на хитрость.