– Но это только финал истории или середина, а в начале была, угадай с трех раз кто? – он яростно ткнул пальцем в небо…

Алина замерла, уверенная, что никогда не угадает. Но заглянул Баюн далеко, наверняка в их любимую античность.

– Медея, – выпалила Алина.

– Холодно, морозно, эта бы уничтожила все творчество в зародыше, остались бы от него только рожки да ножки, кто угодно, только не твоя любимая Медея, у тебя осталось две попытки.

Кот пригрозил ей игриво, хотя это значило, что если она не угадает, то тайна так и останется тайной навсегда, и клещами и иными пытками он ее из девицы не вытащит.

– Медуза, Ехидна, Пандора отпадают по той же самой причине, они разрушительницы, – подсказал кот.

– Елена, – не сдавалась Алина.

Кот почесал за ухом и произнес уже примирительно:

– Конечно, чтобы нашему графу написать «Войну и мир», Елена просто необходима, кстати, ты заметила, что она есть и в его романе – ее зовут даже так же, как твою древнюю героиню. Элен – сколько же бедняжке веков пришлось томиться, чтобы дожить чуть ли не до наших дней, и чтобы граф над ней вволю поиздевался. Но сама понимаешь, не могла она ничего написать, только поцелуи отпечатались на ее плечах, как говорил Рыжий, не больше, не меньше. Но уже в древности, когда мудрецы замолкали перед ее красой, было понятно, что никакого даже дохленько сонета, уж не говоря о большем, они не напишут. А ей когда было писать, то Тезей ее украдет, то Менелай за ней прибежит, а тут и Парис вместе с Афродитой уже подоспели, нет снова пальцем в небо, дорогая. Из Елены такая же писательница, как из меня балерина Большого театра.

Кот ерзал на месте, Алина хотела назвать Пенелопу, ведь той на своем бедном острове больше и делать было нечего, когда дорогой муж всю жизнь бродяжничает, а ты работай да сочиняй истории про тайны наслаждений, которых нет, и не предвидится. И ведь это она пряла свой ковер, совсем как писала роман, строчка за строчкой именно у нее возникали.

Она открыла рот, но кот уже подслушавший ее мысли, замахал лапой, заставляя ее замолчать:

– Это похоже на правду, но Пенелопа не наделена была таким полетом фантазии, да и опыта у бедняжки кот наплакал, тут мало что сочинишь.

Тогда Алина решила положиться на свою интуицию, но произнесла просто, не задумываясь:

– Даная, Дана, Даная.

Кот облегченно выдохнул:

– А я уж думал, что тайна так и останется тайной, и я унесу ее с собой в могилу. И нечего дивиться и голову ломать, сама подумай, девица, которая чуть ли не с рождения была подвергнута насилью трусливых безумных царей. Сначала папашка так хватался за свою никчемную жизнь, что замуровал ее в темницу, а когда насильник насильников Зевс все-таки проник туда, то царишка этот просто решил ее утопить или уморить вместе с младенцем. И это было бы не самым худшим выходом для нее. Но Зевсу нужен был Персей, Медузе – возлюбленный, из-за которого она лишилась головы, но и безголовая служила ему верой и правдой, а миру нужна была писательница-сказочница. Так все и сошлось, Даная была спасена и обречена на новые муки и житейские и творческие. Ведь дальше тоже было сплошное насилие чужого царя, всех его товарищей, сколько их там было… Как тут не начать писать всю свою историю, конечно сказку, если написать то, что было на самом деле, то содрогнется мир, нет, Даная все-таки не хотела его погубить – вот и появилась героиня, любимая всеми, кого не встретит на пути, на руках носимая обольстительница, пред красавицей и умницей каменели (в прямом, а не переносном смысле) все женихи. Если не каменели добровольно, но появлялась голова Медузы у Персея в руках, тогда уж без вариантов, камни падали на землю