Да, это точно было настоящее чудовище: волосы его развевались и светились, глаза полыхали ярко-голубым пламенем, и, по-моему, из них вылетали настоящие искры, ногти впивались мне в шею и, казалось, что еще чуть-чуть и доберутся до артерии, ну либо он просто сломает мне шею.

Ответить? Да легко. Сейчас только перестану хлопать ртом, как рыба на земле. Когда в глазах уже плясали звездочки, легкие горели изнутри, а сил не осталось на то, чтобы вырываться. Я услышала смелый голос моего сына:

– Отпусти! Мою! Маму! – прокричал мой отважный ребенок. И стукнул своим кулаком монстра по руке, что держала меня.

Монстр обернулся, удивился, но руку убрал. Я же, потеряв опору, свалилась, как куль, на пол. И, глядя на него снизу вверх, заметила, что светиться он тоже перестал.

Мужчина посмотрел на серьезного Олега, на испуганную меня и отошел на шаг назад. Я же на чистом упрямстве собрала остатки своих сил и поднялась на ноги. Медленно подошла к ребенку и встала, загородив его спиной.

Горло саднило, что так и хотелось потереть его рукой, но я не собиралась демонстрировать свою слабость, поэтому, гордо вздернув подбородок, смотрела прямо в глаза этому то ли мужчине, то ли монстру.

Мы играли в гляделки и, видимо, в молчанку. Первым не выдержал Олежек.

– Разве настоящий мужчина может обидеть женщину? – выдал сын. А монстр пару секунд посмотрел на него, словно не веря своим ушам, а потом расхохотался, заставив меня вспыхнуть еще и от злости. Вот просто заржал! Словно только что не пытался меня убить.

– Ты прав, малец, настоящий мужчина не может, – монстр уже серьезно посмотрел на меня, – только если эта женщина сама не хочет обидеть настоящего мужчину.

Ну а что я? Я стояла, широко распахнув глаза, щеки горели от злости и страха, а руки, кажется, тряслись. Надо бы что-то сказать, да только, похоже, во время удара я все-таки откусила себе язык. О-ой, жаль не руки.

“Бдыыщщь” – услышала я, и, честно, сама удивилась, когда моя рука, схватив ту самую “керансинку”, хорошо так приложила монстра по голове, что только осколки разлетелись в разные стороны. И, красиво мерцая, осыпались к нашим ногам. Мне сразу захотелось крикнуть: “Это не я, это – она”.

Монстр даже не вздрогнул, только обиженно взглянул, но в следующую секунду собрался, по-настоящему оскалился и приблизился ко мне, с хрустом наступая на осколки и нависая, как утес над морем. Почти касаясь губами моего уха, шепотом спросил:

– Жить надоело? – в его глазах плескался непонятный мне огонь, в нос ударил терпкий аромат дорогого парфюма. Когда в голове разлилась сладкая патока, а сердце пустилось вскачь, я резко дернулась, чтобы сбросить наваждение.

Мое негодование победило страх, а глупость еще и разум:

– Не могли бы вы отодвинуться? Мы с вами недостаточно знакомы, чтобы вы вот так бесцеремонно вторгались в мое личное пространство!

Этот “настоящий мужчина” насмешливо вскинул брови, из которых, кстати, сочилась кровь и торчал осколок. Но, видимо, это нисколько не смущало его, поэтому он заговорил, отступив все-таки назад и снова похрустев подошвой ботинок:

– Вы кто? И как сюда попали?

– Я – Лана, а это мой сын – Олег. А как мы сюда попали, я не знаю. – я продолжала пялится на осколок, думая исключительно о том, из чего сделана его голова. Может подойти постучать по темечку?

Монстр, проследив за моим взглядом, повел бровью, поморщился немного (Я внутренне захлопала, убедившись, что все-таки чувства в этом мужчине есть) и вытащил осколок, презрительно кинув на пол к братьям его меньшим.

Тут мои глаза начали непроизвольно расширяться, замечая, как порезы на его лице стремительно заживают. А в мою голову дошла-таки нужная мысль: “А как мы действительно сюда попали?”