3. Тесно связанной с самообоснованием оказывается присущая современности саморефлексия. Современность предполагает, что никаких предзаданных, предпосланных, изначальных норм и ценностей не существует. Она исходит из того факта, что картина мира есть человеческий конструкт, который может быть пересмотрен в тех случаях, когда его рамки начинают мешать людям быть вместе, угрожая распадом общества. Так классический рыночный либерализм А. Смита оказался ревизован социалистической теорией, которая привела европейской общество от жесткой эксплуатации рабочего через рабочее законодательство к государству всеобщего благосостояния [89. – T. 3. C. 587].
Происходит невиданный ранее рост числа нововведений, обесценивающий опыт старшего поколения, который оказывается бесполезным для молодежи. Молодые люди оказываются вынужденными самостоятельно выбирать из множества вариантов, увеличивая время на саморефлексию и вынужденно обретая ответственность за себя.
4.Обоснованная изнутри самой себя и не нуждающаяся в трансцендентном современность приобретает характер некоего всеобъемлющего жизненного проекта, намечающего перспективу разумной организации человеческой практики: «Проект модерна, сформулированный философами Просвещения в XVIII веке, состоит в том, чтобы последовательно развивать объективирующие науки, универсалистские основы морали и права и автономную сферу искусства во всем их своеобразии, – но в то же самое время высвобождать накапливающиеся подобным образом когнитивные потенциалы от их эзотерических „возвышенных“ форм и использовать для практики, т. е. для разумного устроения жизненных связей» [143. – C. 17—18]. Такое понимание модернити приводит к тому, что «не ограничиваясь сферой философских идей „современность“ как проект находит свое реальное воплощение в процессах общественной и культурной модернизации» [140. – C. 47].
В культурной жизни (на уровне того, что Бодрийяр назвал риторикой) эта модернизация приводит к эстетике разрыва, к индивидуальному творчеству, к инновациям авангарда, а также всегда более обширному поражению традиционных форм в литературных жанрах, правилах гармонии в музыке, законах перспективы и представления в живописи, во власти и законности, в моде, сексуальности и социальном поведении. Вместе с этим в современности появляются феномены масс-медиа и масс-культуры [155. – C. 68].
Кроме того, модернизация, как явление современности, проявляется в непрекращающемся распространении западной модели цивилизации на другие общества. Это приводит к тому, что старые системы традиционных обществ оказываются демонтированы распространением рыночной экономики и денежного обращения, а традиционные системы власти вытеснены государственной бюрократией [155. – C. 68].
Всеобъемлющий проект модерна выразился не только на глобальном уровне, на уровне нарратива Просвещения, но выражается и на уровне индивидуальном. Автономизированным людям приходится нести ответственность за свою жизнь, за свои выборы, в набор которых превращается судьба. Им приходится планировать свои цели и проявлять активность по их достижению. Их собственная жизнь превращается в нечто зависящее только от них, в их собственный проект [66. – C. 154].
5. Вместе с тем, современности, как проекту, оказывается присуща внутренняя противоречивость, порождающая собственные патологии, являющиеся теневой стороной поступательной рационализации человеческой жизни. Здесь, с одной стороны, рационализация культуры приводит к обособлению ценностных сфер разума (науки, морали, искусства) – институциализирующихся как занятия специалистов – друг от друга, с одновременным отрывом «экспертных культур» от широкой публики [142. – C. 17]. С другой стороны, сами философы, остающиеся приверженцами проекта Просвещения, подвергают проект модерна своеобразному дроблению, доверяя лишь какому-нибудь одному из его моментов. Так К. Поппер сосредотачивает свое внимание на просветительской научной критике, пренебрегая моралью и эстетикой. П. Лоренцен синтезируя научный и моральный аспекты в попытке построения искусственного языка, пренебрегает эстетическим. А Т. Адорно концентрируется преимущественно на искусстве [142. – C. 18—19]. Подобная противоречивость создает многоплановость и неустойчивость современности, давая ей имплицитную возможность к перестановке акцентов внутри самой себя, и, таким образом, порождает стадиальную изменчивость внутри современности, без перехода в новую эпоху.