Наконец из райкома позвонили сообщив, когда и куда мне следует явиться в Москве для рассмотрения моей апелляции. Комитет партийного контроля размещался в отдельном здании напротив приёмной ЦК. Явился, как и было предписано к девяти. Когда зарегистрировался мне сообщили, что заседание комитета назначено на 14 часов, но со мною предварительно хочет поговорить председатель комитета, член Политбюро Соломенцев Михаил Сергеевич, и велели ждать в его приёмной.

Председатель комитета партийного контроля ЦК КПСС, член Политбюро Соломенцев Михаил Сергеевич

Через несколько минут секретарь пригласила в кабинет к председателю. Михаил Сергеевич, вышел из-за своего огромного стола, поздоровался за руку и пригласил присесть за узкий приставной стол. Сам уселся напротив. Перед ним лежала папка с моим личным делом. Он открыл её и не заглядывая в документы сказал, что внимательно ознакомился со всеми представленными материалами по моему делу. И настоятельно советует отказаться от апелляции.

Пояснял, что, судя по материалам дела, нет никакой уверенности, в том, что комитет удовлетворит мою просьбу. И что после отказа, в моей партийной биографии навсегда останется чёрное пятно, затрудняющее мне дальнейшую работу и продвижение в должности. Что после истечения года со дня вынесения выговора, при ответственном поведении коммунисты первичной организации смогут принять решение о снятии с меня выговора и райком обязан будет утвердить такое решение.

Я был решительно настроен доказать абсурдность вынесенного мне наказания. Приготовил доказательства и даже захватил с собою приличное количество документов, подтверждающих мою правоту. Но слушая уверенную и даже доброжелательную речь важнейшего в стране человека струсил. Сразу же вспомнились слова Владимира Георгиевича Шемятенко, о том, как Голоборщев, после нашей с ним беседы, составил доклад в ЦК искажающий мою деятельность и приписывающей мне нарушения которых я не совершал.

В это время Михаил Сергеевич решительно положил передо мною чистый лист бумаги и ручку, заявив, что продиктует мне текст отказа от апелляции. В смятении, дрожащей рукой написал, то, что он продиктовал. На прощание Соломенцев пожал мне руку и пожелал успехов.

Остановился у брата не спешил с отъездом. Решил пару дней затратить для покупок. Но сразу после посещения КПК не мог собраться с мыслями. Бродил по городу. Зачем-то по долгу стоял у захоронений важных государственных деятелей у кремлёвской стены. К Трофимовым явился только поздно вечером замёрзший и голодный. Тоня быстренько сообразила мне ужин и предупредила соседей по коммуналке, чтобы в течение часа не планировали посещение ванны. Потому, что она включила газовую колонку и набирает для меня воду, так как мне следует подольше полежать в горячей воде, чтобы не заболеть.

Основной задачей было купить по списку необходимое для детей, из того, что ни в Горьком, ни тем более в селе не достать. Поэтому почти полностью два дня провёл в очередях в «Детском мире» на Дзержинского. Купил и трусики, и маечки модные детям. А колготки сумел достать, такие красивые, каких мы и не видели раньше. Игорьку пальто купил, зимнее. Оно хоть и было детского размера, но пошито было по фасону обычному для взрослых мужчин. Надеялся, что это придаст солидности сыну. Для Нади достал теплый не промокаемый комбинезон, в котором и по дождю можно ходить и в снегу валяться. Очереди были и в «Доме книги» на Калининском, и в «Мелодии». Но я тем не менее сумел и четыре книжки детские купить с картинками, и три пластинки долгоиграющий со стихами Агнии Барто и детскими песенками. А в «Новоарбатском» гастрономе простоял в очереди до закрытия, но сумел купить на гостинец и мармелада необычного который назвался «Лимонные дольки» и «Апельсиновые дольки», и зефира свежего. Такого у нас конечно, не достать.