– Я нашёл твою расчёску и кофту какую-то фиолетовую. И так, всякое, по мелочи, собрал в пакет.
Андрей вышел в коридор, вероятно, за тем пакетом.
Юля шагнула к столу, всё-таки хотелось рассмотреть рисунок. Это был карандашный набросок женской фигуры. Только гитарная фигура и всё, Андрей только начал прорисовывать лицо и причёску: тёмное каре до мочек ушей. Она провела пальцем по рисунку, и лист внезапно выскользнул из-под руки: это Андрей вытащил его и перевернул, при этом посмотрел на Юлю строго и протянул пакет.
Надевая обувь, Юля улыбалась: у неё всё как в романах, как в фильмах каких-то. Между ней и Андреем теперь такое напряжение, всё так живо, словно со свежей раны сорвали корку. А ведь она уже даже решила, что разлюбила его. Почему же теперь так хочется его обнять? Привычка, наверное.
Андрей открыл входную дверь и молча придерживал её, было понятно, что он хочет, чтобы Юля поскорее ушла. Выходя, она посмотрела ему в глаза, они были серыми, штормовыми. И Юля всё-таки не выдержала, подалась к нему, но Андрей отступил к шкафу и сурово покачал головой. От неожиданного отказа она почувствовала себя глупо и не менее глупо хихикнула.
Юля бежала вниз по лестнице, словно убегала от какого-то чудовища, понимая уже тогда, что чудовище это – совсем рядом, оно внутри.
Перед Мишей она появилась уже с улыбкой, словно и не хотела минуту назад разреветься.
– Как прошло? – спросил он.
– Я нашла у него на столе свой портрет.
– Хреново ему, наверное.
Юля ничего на это не ответила, но, выходя со двора, обернулась и ещё раз посмотрела на окно, шестой этаж, третье от угла. Потом, набрав в лёгкие сырого весеннего воздуха и выдохнув его со всей мочи, словно выпустив неслучившиеся слёзы наружу, подцепила Мишу под руку, и они пошли.
– Зайдем куда-нибудь? – предложил он.
– Да, давай.
– В «Шоколад»?
– В «Шоколад»? – удивилась Юля.
Миша смущённо заулыбался.
– Чего ты такой довольный?
Катя, то есть Екатерина Борисовна, то есть его какая-то тётя, которая, оказывается, живёт в Смоленске, а точнее, в Печерске, предложила ему переселиться к ней, а точнее, к ним с мужем, которого звали Романом. Она же устроила его туда, где работала сама: на мебельную фабрику.
– Теперь буду водить тебя в твои любимые рестораны. Пока тебе не надоест. Пока ты не превратишься в шарик, состоящий из роллов «Осака», – радовался Миша.
– Я не знала, что у тебя здесь есть тётя.
– Двоюродная, вроде.
– Вроде?
– Какая-то мамина сестра, – пожал плечами Миша.
– Понятно, а что делать там будешь?
– Что-то где-то отнести-принести. Пока так, но платят больше, чем в ресторане. Со временем смогу на станке доски пилить, и будет ещё больше.
– Но ты же учишься, – Юля удивилась, ведь в её семье считалось, что пока Юля учится, работать она не может.
– Я после института буду туда ходить. Фабрика рядом с Катиным домом как раз. Вот и поживу, тем более, сами позвали.
– Печерск? До института тебе два часа добираться, – буркнула Юля.
– Ну да, и с пересадками к тому же. Зато работать можно пару часов, там сдельно, обязаловки нет. А вечером смогу к тебе приезжать.
– За нас же. Я всё это для нас делаю. Катя, кстати, хочет с тобой познакомиться, так что держись, сейчас будет ещё одна новость: она зовёт тебя в гости!
– Ты ведь ещё не развёлся, – Юля посмотрела на Мишу испуганно. – Как они отнесутся к тому, что ты уже зовёшь кого-то?
– Вот знаешь, – Миша хохотнул. – Они слишком хорошо знали Аню, поэтому они полностью на моей стороне в этом разводе, и даже рады, что мы расстались. Ну и вообще: заодно посмотришь, где я теперь живу.
Юля хотела отказаться, мол, рано ещё, после развода будет комфортнее. Но возникла и другая мысль: может, лучше вовремя посмотреть на его родственников и, если что, соскочить, пока не поздно?