Ещё утром, пока я спросонья разглядывал убранство, кивнаты, вспомнилось как мы с мамой ночевали здесь, когда я был маленьким и дедушка Антон был ещё жив. Эти воспоминания и подсказали какой следует произнести тост на свадьбе. Когда подали шишки и рюмка нам с мамой, мы встали. Первой говорила мама. Она пожелала молодожёнам, чтобы они уважали и почитали родителей своих, а им самим здоровья, удачи, крепких и умных детей. После мамы взял слово я.

Получилось у меня не пожелание, а целая речь. Напомнил, что этот дом построил наш с Юркой прадед. Исай Иванович. Что они с женой выростили три сына и дочь, которые стали уважаемыми в селе людьми. Из четверых в живых осталась только дочь Исая Ивановича – бабушка Явдоха, сидящая за этим столом. Что сегодня по отличному поводу собрались представители всех четверых потомков, тех которые строили эту хату. Что среди нашей родни нет ни одного, которого можно было бы обвинить в недостойном поведении. Даже в семье Наливайко, в которой болезнь забрала сына в молодые годы, его жена осталась в составе нашего рода, и не стала создавать другую семью. И что Юре и Полине, следует почувствовать символизм свадьбы в хоте, прежние хозяева которой были хоть и простыми людьми, но оказались очень даже достойными по жизни. Что им следует жить так, чтобы тоже не посрамить честь нашего рода и памяти наших предков.

Пока говорил тост, разговоры за столом затихли, а когда в конце речи, объявил, что мы с мамой лично и по поручению нашей бабушки дарим молодожёнам столовые приборы, которые пусть в течении многих лет напоминают об этом дне – за столом неожиданно зазвучали громкие аплодисменты, как на концертах в клубе. Я так и не понял, чему все зааплодировали или моему пожелания, или тому красивому и дорогому подарку, который мы преподнесли.

Перед тем как ложиться спать, мама подошла ко мне и сказала:

– Ульяна сообщила, что «собирать на кур»3они не будут. А мне очень хочется с Люсей встретиться. Давай завтра с утра в Россошь поедем. Тебя ж на три дня отпустили.

Я не возражал. В результате мы уже в первой половине дня были в Россоше. По случаю выходного они были дома. Людмила Ивановна успела и на рынок сходить, а Евгений Стефанович, только завтракал, потому, что почти всю ночь не мог остановиться, делая важные записи, по тому делу, которое его так увлекло. Увидев нас на пороге, он воскликнул:

– Люся, а ты не верила в мой пророческий дар. Видишь, не зря я в постели до обеда валялся, и заявил, что одному трапезничать не с руки – теперь блины горячие будешь подавать для троих, а не одному.

Услышав, что заехали к ним всего на пару часов, хозяин даже чай пить не стал. Объявил:

– Вы тут с Ксенией пока косточки перемоете сельчанам – мы в кабинет. Попробую у Жени побольше нужной информации выудить.

Интересовало Евгения Стефановича очень многое. Просил рассказывать о таком, чего я совсем даже не относил к важному или значимому. Хотел знать чем колхозники сейчас занимаются, что делают в колхозе, и какие у них домашние заботы. Заставил меня задуматься когда поинтересовался:

– В домашнем хозяйстве ладно, думаю не один твой Кургуз, так усердствует и душу вкладывает в усовершенствование пород этих кур и кроликов. А вот скажи, не удавалось, ли тебе замечать у людей на колхозных работах, подобного энтузиазма?

Естественно, что подобного анализа я не делал и даже не задумывался над таким вопросов. Думал долго, даже плечами пожимал и не слишком уверенно стал пояснять:

– Я ведь в этом колхозе только с осени работать начал. Поэтому мало ещё что запомнил. Наряды каждый день, кроме воскресений и праздников даём людям на работу. Отказываются, только если кто заболеет или дела очень важные и срочные дома наметили. А так идут без возражений. Конечно на тяжёлую или на грязную работу с меньшем желанием. Но всё равно делают всё что поручаю.