Во время каждой остановки я настойчиво убеждал Таню пересесть в кабину, с тем, чтобы забраться на её место, а водитель бы занял положенное ему место за рулём. Но она каждый раз отказывалась, а когда начинал настаивать, аргументировала, что стесняется водителя и даже почему-то боится его. Когда проехали Великие Луки погода испортилась: похолодало, а вскоре начался сильный дождь. Но я увлечённый тем, что уже близко до нашего нового жилища, даже не подумал как там чувствует в кузове жена. Затормозил только когда услышал громкий стук в крышу кабины. Съехал на обочину и залез под брезент. Таня была чуть ли не в слезах. Она замёрзла, потяжелевший брезент больно стучал ей по голове. От холода и волнения её нестерпимо захотелось писать. И вообще она готова была чуть ли не покусать меня. Но справив в кустах нужду, немного успокоилась и собралась опять лезть в кузов. Но тут уж я категорически настоял, на том, чтобы она перешла в кабину, водитель сядет за руль, а я подышу свежим воздухом под брезентом в кузове.

Дети втроём спали, навалившись друг на друга. Она примостилась с краешку на сидении у пассажирской дверки, а я забрался в кузов и мы поехали дальше. К нашему дому в Линово приехали уже вечером. Я не знал где искать директора, с тем, чтобы он помог организовать разгрузку. Хотел уже просить водителя, чтобы тот согласился переночевать с нами в квартире, и разгружаться на следующий день в рабочее время. Сами с Таней мы не могли бы занести и половины вещей. Решил забрать постельное и попытаться поднять наверх кровати и диван. Потому что трёхкомнатную квартиру нам выделили на втором этаже двух подъездного дома.

Но жильцы дома оказались настолько добрыми и отзывчивыми, что быстренько собрались у машины из обоих подъездов. Потребовали, чтобы я только указывал какие вещи переносить в первую очередь и куда. А Таня чтобы командовала, куда что ставить. Минут через двадцать кузов машины и прицеп освободили от вещей и всё подняли в нашу квартиру. А ульи с пчёлами выставили к задней стенке сарая, который полагался для этой квартиры. Смущённый благодарил новых соседей. Жалел, что не захватил из дому ничего, чтобы угостить их. Спрашивал, есть ли возможность в это время приобрести в посёлке спиртное. Но люди как то даже смущённо запротестовали против такой затеи. Пожелали хорошо устроится на новом месте и мгновенно разошлись.

Начало работы в «Линовском» совпало с завершением уборки урожая и севом озимых. Самый пик осенних работ. Но новая работа казалась мне приятным отдыхом. Вначале удивляло, что не только в 5—6 утра, но и к 7 часам все кабинеты и подразделения на замках, а в гараже и мастерских только сторожа. Затем постепенно приспособился к прибалтийски неторопливой и размеренной жизни совхоза. Оказалось, что в этих северных, болотистых местах, из-за обильной росы, комбайны не могут начинать работу раньше 10—11 часов пока солнце хорошенько не прогреет жнивье и не высушит росу.

Постепенно объехал все поля, познакомился с людьми. Работалось легко и свободно, даже я бы сказал радостно. Несколько раз сумели побывать в Пскове, на концертах гастролирующих там прибалтийских и московских артистов и групп. В совхозе такие организованные поездки практиковались практически каждый выходной. Но ездили в город на эти мероприятия в основном специалисты с семьями и несколько молодых рабочих совхоза. Хотя в автобусе при таких поездках постоянно были свободные места. Не возбранялось участвовать в поездке не только членам совхоза, а и другим жителям посёлка, но люди среднего возраста и пожилые почему-то игнорировали эти мероприятия. Кроме совхозных специалистов иногда участвовали в таких поездках только школьные учителя.