Я тоже фоткаю зверюгу на телефон и иду дальше. Метров через двести аллея выводит к деревянной бревенчатой церкви – причем не старинной, а явно построенной недавно. Обогнув церковную ограду, выхожу к одноэтажному домику, тоже деревянному и выкрашенному в красный цвет. Нахожу на крыльце табличку с номером и сверяюсь: если я все правильно записал во время бухого разговора, то именно здесь собирается этот их кружок.

Открываю входную дверь и оказываюсь в коридоре. Очень похоже на поликлинику или библиотеку. В этот момент раздается бурный смех дальше по коридору – значит, мне налево, где просматривается комната типа школьного класса.

Точнее, это класс и есть, только парты стоят посередине, сдвинутые вместе. Получается как бы один большой стол. В углу какие-то иконы, в которых я не разбираюсь. Всего в классе, наверное, человек десять: пара-тройка мутных джентльменов (без косовороток и топоров) сидят за столом, а несколько девчонок кучкуются около доски, которая, как и полагается, вся исписана мелом. Значит, это они только что угорали.

– Где ты достаешь такие шикарные юбки?!

– Катя, ты сама шьешь?

– Нет, конечно! Сама я так никогда не сумею, – краснеет мадемуазель, которую расхваливают подруги. Юбка у нее действительно метет пол. Хотя не знаю, что в ней такого красивого.

– Тогда где такие растут? На каких деревьях? Я сама бы в таких с удовольствием ходила!

– Особенно зимой!

– Да, зимой особенно! Матушка Екатерина, сдай нам свои явки!

И снова хохочут. Я по очереди разглядываю каждую (наверное, выгляжу по-идиотски), но Даши среди них точно нет. Поэтому делаю «морду кирпичом», сажусь на свободное место за столом и принимаюсь копаться в телефоне.

В этот момент в класс входит здоровенный лоб с пластмассовым «Тефалем» в руках. Девчонки выхватывают чайник из рук, ставят на подставку и включают.

– Наконец-то! Игорь, сколько можно ходить!

– Тебя только за смертью посылать! Мы чаю хотим!

– Не шумите, – улыбается тот. Голос у лба оказывается неожиданно мягким и тихим. – Мне отец Валерий позвонил, когда я воду набирал.

– Что сказал?

– Он к нам придет?

– Нет, не придет. Хотя было бы здорово…

– Он у вас такой ехидный! Я к нему лишний раз даже не подхожу, – заявляет девушка, которая требовала от Кати (той, которая почему-то еще и «матушка») «сдать явки». Она, в отличие от остальных девчонок (похоже, о существовании косметики не догадывающихся), броско накрашена. Да и ведет себя очень экспрессивно, «на публику», поэтому взгляд все время возвращается к ней.

– Да нет, он добрый. Ты просто с ним мало общалась. Все, ждем, пока чай закипит, заваривайте, и начинаем. – Лоб садится во главе стола, то есть по соседству со мной.

Меня он замечает не сразу.

– Здравствуйте! Вы, кажется, у нас первый раз? – Делает паузу и, как будто извиняясь, продолжает. – По-моему, я вас раньше не видел.

– Первый.

– Понятно. А то у меня память на лица – просто ужасная. Иногда бывает, что я с кем-то пытаюсь знакомиться, а оказывается, что человек уже год ходит на занятия. Вот и подумал: вдруг и с вами так?

– Может, на «ты» будем? – протягиваю ему руку. – Костя!

– Игорь! – он очень широко улыбается, причем не фальшиво, «ради этикета», а вполне искренне. Располагает к себе, одним словом. Бывают такие типы.

– Чайник вскипел! Девочки, мальчики, давайте свои лоханки!

Девица-красавица суетится вокруг столика в углу, передает кому-то «Тефаль» ветеранистого вида, раскидывает по чашкам чайные пакетики, и я соображаю, что надо было им сказать про пуэр. Теперь уже по-любому поздно.

Еще одна девушка, рядом с которой я сел, принимает чайник и тихо говорит мне: