– В тот момент меня пронзила боль. Ужасная. Вам даже пришлось меня эвакуировать оттуда… И вообще, как вы, собственно, это сделали? Не думаю, что во мне так мало веса.

– Долго объяснять. Скажу только, что у меня под костюмом запрятано кое-какое небесполезное оборудование. Да и потом, к разговору о стереотипах…

– Ну хорошо, не касаются вас великовозрастные проблемы. Но вы же и не атлет, в самом деле.

– А вдруг? Может, вы меня недооцениваете? – с наигранным упрёком произнёс Теккенен.

– Поверьте, после всего, что мне довелось увидеть, недооценивать вас я не могу в принципе. Кстати, почему мне до сих пор кажется, что я опережаю время? Вы мне что-то вкололи тогда, так?

– Экстракт быстродействия. Целый месяц, пока шла пауза между Пурпурами, я путешествовал по отдалённым землям, вытягивая необходимые химикаты из хасталистов. Не буду про них сейчас распространяться, потом, если заинтересуетесь, покажу вам ботанический справочник.

– Значит, экстракт, – вернул я старика к предыдущей мысли.

– Да-да. Чрезвычайное ускорение нервных импульсов и повышение быстроты их обработки мозгом, вызываемые препаратом, приводят к колоссальному росту реакции и скорости любых физических действий. Без этого снадобья справиться со стегателем практически невозможно.

– А Всполох? Как он связан с нападением?

– Напрямую. Энергия вспышки настолько сильна, что способна деформировать генетический код, а то и вовсе уволакивать его части вместе со световым потоком. Впрочем, пробивать устоявшиеся организмы Всполох не в состоянии, он лишь фиксирует строение генов. Иное дело – организмы, образовавшиеся недавно. Напомните, когда вы пришли в сознание?

– Самым ранним утром.

– Во-о-от, – многозначительно протянул Теккенен. – Процессы внутри вас ещё не стабилизировались до конца, потому-то Всполох вас так и покоробил. Болевой выброс, слепота, одолевающая слабость. Но нашему гостю, – Олли кинул короткий взгляд в сторону всё такой же непроглядной дымки, – повезло куда меньше вашего. Видите ли, если Всполоху не удаётся повлиять на генетический код, он, проходя сквозь, как бы запоминает его строение. Память у него короткая, так что она, едва наполнившись, почти тут же заменяет один набор другим, от следующего попавшегося на пути существа. Однако когда Всполох наконец встречает уязвимую цель, он накладывает поверх генов жертвы гены того, кто остался в памяти, то есть гены последнего запечатлённого создания. Результатом становится мутация.

– Значит, вспышка сфотографировала стегателя и отпечатала его на ничего не успевшем понять человеке, – заключил я угрюмо. – Мне всё меньше и меньше нравится этот мир, а уже, казалось бы, меньше-то и некуда.

– Понимаю. Но ничего не поделаешь, так уж здесь всё устроено. Знаете, лучше вам…

– Простите, что прерываю, – вклинился вдруг неизвестный голос, – но мне уже наскучило безучастно на вас смотреть.

Глава 9

Вздрогнув, мы синхронно повернулись на звук. Оказалось, бирюзовый дым уже рассеялся, а на его месте, обняв руками согнутые в коленях ноги, сидел смуглый, хорошо сложенный мужчина, не обременённый ни единым элементом одежды. Чёрные, как ночь, прямые волосы, грозный орлиный нос, внимательные суровые глаза, похожие на два тёмно-синих омута. Не дожидаясь нашей реакции, он продолжил говорить:

– Скажите, вы хоть на каплю лучше того, чем я был несколько минут назад?

– Зависит от освещения, – не вполне серьёзно ответил Олли. – Я вот убиваю людей, которые могут причинить вред моему другу. Жизнь научила. Вы как на это смотрите?

– Что же, всё так плохо? – ничуть не смущённый таким заявлением, осведомился мужчина.