– Вот и погуляли… – с укором сказала Алла, которая не хотела идти на вечеринку.

Ольга, потрясённая случившимся, молчала. Она переживала вновь и вновь тот страх, который испытала, когда открывала пакет.

Пока их опрашивали, составляли протокол, ругали, что перенесли пакет с места преступления, в отделение привезли мать новорождённого. Это была сонная девица с наращёнными ресницами и волосами, вульгарно одетая, можно сказать, почти раздетая, подозрительно безразличная.

Она спокойно и деловито отвечала на все вопросы. Подтвердила, что ребёнок её и что его унёс сожитель, когда она спала. А легла она после обеда, потому что выпила. Получается, что грудничок пролежал в кустах часов 12. Днём шумно, никто его не услышал, а потом ослаб и только пищал…

Девушек отпустили. Они вышли на воздух, обессиленные, сели на лавку возле полиции.

– А если бы его нашли собаки? Помнишь, бегает бездомная стая? – Ольга закрыла лицо руками. Она ещё не отошла от стресса.

– Кто это был: мальчик или девочка? – Алла сама не знала, зачем ей эта информация.

– Девочка. – Ольга встала. – Пошли. Поспим и навестим малышку.

– Только не придумывай ничего! – Алла взяла её за руку, пытаясь заглянуть в глаза, она знала натуру подруги. – Нам ещё учиться. Диплом защищать.

– А ей жить. Для ребёнка два года – целая вечность. – Ольга говорила твёрдо.

– А наследственность? – сделала робкую попытку вернуть её на землю подруга.

– Если об этом думать, можно и не жить. – Ольга сжала губы, глаза горели.

– Тебе не отдадут её, ты не замужем. – Это был последний аргумент.

– Пока не замужем. – усмехнулась Ольга.

Малышку им не показали. Но они не знали Ольгу: она и в полицию сходила, и заявление на опеку написала, заставила зарегистрировать, хотя мать ещё не лишили родительских прав.

– Я умею ждать, – сказала Ольга суровой начальнице соцзащиты…

В универе подошла к Василию. Он давно к ней клинья подбивал.

– Вася! Ты меня любишь? – ошеломлённый парень кивнул.

– Давай поженимся? – Ольга улыбалась. – Не понравится – разведёмся.

Вася ещё раз кивнул.

– Молодец! Я в тебе не сомневалась. – Ольга поцеловала его в губы. – Завтра идём заявление подавать.

– Ну ты даёшь! – Алла преодолела оторопь, восхищенно смотрела на решительную подругу.

– То ли ещё будет! – взгляд Ольги устремился куда-то вдаль. Наверное, в будущее.

Тамара Андреевна гордилась, что воспитывает внука. Генка, конечно, сложный ребёнок, но ничего. Справится. Человеком сделает.

Дед, муж Тамары Андреевны, тоже был сложным. Сложным дедом. Таких дедов тысячи: тихо пьющих, много спящих, мало делающих… Надеющихся на своих бабок, которые и на машине умеют ездить, и огород вспахивают, и за животными ходят. А некоторые, такие как Андреевна, и малым бизнесом занимаются (веники мастерила, на рынок сдавала). Им надеяться не на кого. С детьми проблема.

Дочка вышла замуж рано. Нарожала детей. Муж сразу оказался сложным. Сложным мужем, который со временем перешёл бы в категорию сложных дедов. Но у Катьки характер будь здоров: выгнала без выходного пособия. Вкалывает на трёх работах, от алиментов отказалась, родительских прав горе-отца лишила. Андреевна ей помогает. Немного, правда. На руках у неё Генка.

Это внучок. Сын непутёвым оказался. Со всех работ выгоняют – лентяй тот ещё. Закономерно: пьёт, опаздывает – увольняют. Ушёл из семьи. Жена его, Люська, слабой оказалась на передок, загуляла. Генка сутками один дома оставался. Голодный, холодный. Плакал ночами – боялся. Соседи вызвали полицию. А дальше понятно: лишили родительских прав.

Тамара Андреевна о беде узнала случайно. Жил сын с семьёй в другом городе. Звонила сыну – говорил, что всё хорошо. А приехала в гости – дома никого. Соседи всё рассказали.