Казалось, что американское превосходство будет вечным. Однако советское руководство совершенно не желало повторения того унижения, которое оно было вынуждено снести во время кубинского противостояния. Началось интенсивное производство ракетно-ядерных вооружений. Чего в СССР даже не очень скрывали. «В пропагандистском плане я даже рекламировал на весь мир советское достижение, что мы… делаем ракеты чуть ли не автоматами, как сосиски. Это лишь приблизительно так, потому что мы сумели организовать все же не конвейер, а поточную сборку…»[39], вспоминал позже Никита Хрущев.

Пропаганда пропагандой, но СССР действительно совершил стремительный ядерный рывок. Разумеется, он не остался без внимания американцев. Вот какие данные приводит Генри Киссинджер в своей книге «Годы в Белом доме»: СССР располагал 250 развернутыми МБР в середине 1966 года, 570 ракетами – в 1967-м, 900 – в 1968, и в 1969 году обошел США с 1060 ракетами. К концу 1970 года СССР предположительно имел бы около 1300 ракет (впоследствии выяснилось, замечает Киссинджер, что у СССР их оказалось 1440). Согласно подсчетам американской разведки, количество ракет на подводных лодках (БРПЛ) должно было увеличиться с 45 в сентябре 1968 года до 900 в 1975-м[40]. И главное, никто в Вашингтоне не знал, собираются ли русские останавливаться.

Одновременно выявилось еще одно направление гонки вооружений – противоракетная оборона. В обеих странах напряженно работали над ее созданием. Уже в 1961 году СССР первым в мире осуществил перехват и уничтожение в полете головной части баллистической ракеты, летевшей со скоростью 3000 м/сек. Она была поражена осколочно-фугасной боевой частью противоракеты В-1000 на высоте 25 километров. В 1962 году началось строительство системы ПРО Москвы, но в силу разных причин на боевое дежурство она была поставлена только в 1971 году. Американцы всерьез приступили к созданию системы ПРО лишь в 1967 году. Первые испытания противоракеты прошли только в 1971-м. Не имея достоверной информации, каждая из сторон подозревала, что потенциальный противник ее обогнал. В СССР, в частности, опасались, что американские противоракеты обнулят все советские попытки догнать США по наступательным вооружениям. В этих условиях гонка вооружений становилась бесконечной и неконтролируемой. Ситуацию очень точно описывает Киссинджер: «Сверхдержавы часто ведут себя как два слепых тяжеловооруженных бойца, осторожно нащупывающих свой путь и считающих себя в смертельной опасности со стороны зрячего, как они полагают, противника»[41].

Первым разглядел опасность министр обороны США Роберт Макнамара. Автор теории сдерживания стал последовательно призывать согласиться и принять то, что впоследствии назовут «необходимой достаточностью». 18 сентября 1967 года, выступая в Сан-Франциско перед журналистами ЮПИ[42], Макнамара предельно честно описал изменившийся баланс сил: «Очевидным и неизбежным фактом является то, что Советский Союз с его наличными силами может эффективно уничтожить Соединенные Штаты, даже приняв всю тяжесть американского первого удара»[43]. Он ясно обозначил источник гонки вооружений: «Каковы бы ни были их намерения, каковы бы ни были наши намерения, действие… одной стороны, относящееся к наращиванию ядерных сил, будь они наступательные или оборонительные, неизбежно вызывает противодействие другой стороны. Именно этот феномен действие-противодействие, питает гонку вооружений»[44]. Министр предложил выход из замкнутого круга: «Мы не хотим гонки вооружений с Советским Союзом, в основном потому, что феномен действие-противодействие делает ее глупой и бессмысленной. Обе наши страны выиграли бы от… соглашений сначала ограничить, а потом сократить наши наступательные и оборонительные ядерные силы»