– Очуметь! – потрясенно выдохнул Шнобель. – Уж кого-кого, но чтобы к тебе, Леонид Николаич, вот так вот подсесть! Что, халтурим бомбилой в свободное от службы время?

– Служим бомбилой во время свободное от халтур, – нехотя скорректировал Купцов.

– Да ты чё?!! – Изумление Шнобеля было абсолютно искренним. – Неужто и эдакую святую душу из органов попросили? Вот зверье!.. Оборотни в погонах они и есть!.. Но ты, Леонид Николаевич, не переживай. Такие как ты – они…

– Хорош мне тут горбатого лепить! Между прочим, этой самой святой душе о 2006 годе ты, помнится, обещал по выходе с зоны в кису насыпать?

– Побойся бога, Леонид Николаевич! Я и слов-то таких отродясь не слыхал – «в кису насыпать». Откуда такой вульгаризм? Ты меня явно с кем-то спутал.

– Может, и спутал, – равнодушно пожал плечами Купцов. – Разве всех вас, имя которым легион, упомнишь?

– Курить-то у тебя на борту можно? – спросил яркий представитель «легиона», некогда специализировавшийся на кражах со взломом.

– Валяй. Желание клиента – закон.

– Охренеть! Кому сказать – не поверят!

– Потому лучше и «не говори никому – не надо»… Сам-то как? Чем теперь занимаешься?

– Да так. Кручусь поманеньку, – уклончиво ответил Шнобель, прикуривая. – В малом, так сказать, бизнесе.

– Отчего же в малом? Большому кораблю, как известно…

– Угу – большая торпеда… На фиг, на фиг: «Титаники», они, сам знаешь, плохо кончают.

– Ну, положим, тебе до «Титаника» как до лунного серпа.

– Обижаешь, начальник! Я, между прочим, сейчас с самим Хоботом работаю!

Взыгравшее тщеславие Шнобеля, походя, сдало-таки текущие пароли и явки. Другое дело, что прорыва искренности Купцов все едино не оценил. Отныне подобного рода информация была для него и бесполезна, и безынтересна.

– О чем и толкую: целого слона ты всё едино не потянешь. Только – частями.

– Да ты чё? Ты действительно за Хобота не слышал?! Хобот – это имя знаменитое! Слово у него густое.

– Не-а, не слышал.

– Во блин! А еще бывший следак! Как же ты тогда в наших коллективах разбирался?

– А я и не разбирался! Когда мог – сажал, если за дело. А не мог – не трындел, что нам мало платят, а суд выпускает.

– Тоже позиция, – подумав, согласился Шнобель. – Ладно, будет как-нибудь время, я тебе разжую. Ведь даже попы изучали марксизм-ленинизм, так что и тебе некоторое будет полезно.

– Ага, интересное сотрудничество может получиться… Тебе у вокзала где?

– О! За разговорами и не заметил, как долетели. А вот прямо здесь, если можно.

– Отчего же нет? Я же говорю: желание клиента – закон.

Купцов свернул на Лиговку, зачалился у пешеходного перехода. Шнобель удовлетворенно крякнул, вытащил из внутреннего кармана увесистый лопатник и заслал на «торпеду» две сотни.

– Мерси!

– Не понял? Я ведь сразу, еще на посадке предупредил. О надбавке ранее судимым.

– Хм… А я думал, это шутка такая.

– С деньгами не шутят.

– Ну ты, Леонид Николаевич, и крохобор, – хмыкнул Шнобель, докладывая еще одну сотню.

– Уж если кто из нас крохобор, так это ты, – заметил Купцов, пряча деньги.

– Это еще почему?

– В последнюю посадку семь эпизодов взял, а от восьмого отбрыкивался аки конь ретивый.

– А восьмой гоп-стоп не мой. Я там не при делах был. Зуб даю!

– Да знаю я. Просто, где семь – там и восемь. С тебя одно – спрос, а людям какое-никакое удовольствие доставил бы.

Шнобель выбрался из машины, хрюкнул довольно:

– На моей земле, Леонид Николаевич, тоже действует правило: удовольствие я доставляю только бабам… Все, счастливо! Мерси за доставку… А за лекцию по марксизму-ленинизму ты все-таки подумай!..

…Шнобель резво затрусил по пешеходному переходу в сторону вокзала – похоже, и в самом деле опаздывал на поезд. А вот настроение Купцова, менее чем за пять минут приподнявшегося на десять литров бензина, резко испортилось.