Продолжая пребывать в расслабленном, благодушном состоянии (видимо, убедив себя, что Яна отбыла довольной), Костя неторопливо собирался в институт. Уже будучи готовым выйти из дома, он второй раз увидел забытую Яной тетрадь, но подумал не о Яне, ему стало стыдно, ведь, развлекаясь с одной девушкой, он совсем забыл о другой, к которой его тянуло: «Надо поехать к Маре, институт никуда не денется».

Дверь в блок Жоры и Вика оказалась открытой, и Костя вошёл, желая подождать у друзей возвращения Мары из института, о чём он узнал, естественно, от Светки. Кстати, с открытой дверью ему повезло, чему он обрадовался, ведь Светка также сообщила, что вчера у Жоры состоялась очередная грандиозная пьянка. Коридорчик встретил тишиной и тяжёлым, сладковатым запахом. Для начала Костя заглянул в комнату главного алкоголика, решив, что гуманнее разбудить одного, чем сразу двоих или троих: он не знал, участвовал ли Ганс в коллоквиуме.

Жора был не один. Рядом с ним, с краю на кровати, лежало тело в сильно мятом женском платье, прикрывавшем туловище; ноги прятало одеяло, а лицо – подушка, оказавшаяся почему-то на голове, а не под ней. Пикантность ситуации требовала покинуть комнату, что Костя и собрался сделать, но тут Жора, спавший у стенки (которая с окном), проснулся. Он наверняка подзабыл об имеющемся соседстве, а поскольку лежал спиной, то не мог и видеть, а, проснувшись, захотел повернуться на другой бок, ну и повернулся – препроводив чужое тело на пол. Посмотрев на звук, Жора увидел Костю:

– О, ты чего расшумелся?

– Это не я, – Костя хихикнул и указал Жоре, взглядом, на лежащий у кровати предмет.

Жора чуть приподнялся на руке и недоверчиво посмотрел в указанном направлении, внешней реакции увиденное не произвело, но вопрос сформировался:

– Ты кто?

– А ты? – переспросило тело, не получившее повреждений от падения, но начавшее испытывать дискомфорт.

– Я – Жора.

– А я – Федя.

– Какая Федя?

– Сам ты какая, – обиделось тело и село, прислонив спину к стене.

– Но ты же в платье, – похоже, Жора никак не снимется с ручника.

– Во, хрень-то, – тело впервые посмотрело на себя и удивилось не меньше присутствующих, желая развеять сомнения, оно задрало подол платья и представило всем, в первую очередь себе, убедительные доказательства половой принадлежности.

Костя сел на корточки, еле сдерживая смех, не желая обижать явно расстроенного приятеля. Но перебороть сарказм не мог и не хотел, а потому процитировал строчку из одной старой песни:

– Мы думали – это баба, а это был мужик…

– Очень смешно, – Федя держался спокойно, несмотря на куртуазность ситуации. Он что-то искал, внимательно разглядывая закоулки комнаты, оставаясь в то же время неподвижным. – Странно, где же мои трусы? Мне казалось, что под кроватью.

– Вопрос в том, под чьей кроватью, – снова встрял Костя.

– Кстати, это мысль, – Федя обрадовался. – Ладно, я пойду.

Жора страдал, его переполняли и сомнения, и стыд, и, что самое неприятное, возможность огласки всей этой истории. Когда его новый дружок ушёл, он начал причитать:

– Ой, мля, что ж это деется-то…

– Не переживай, – Костя думал успокоить Жору, но не переставал лыбиться, получалось слишком уж издевательски. – Может, ничего и не было.

– Ты что, сдурел! Конечно, не было! – Жора вспыхнул, но тут же погас. – А кто его знает, теперь не проверишь.

Костя снова попробовал проявить дружеские чувства и снова сказал гадость, желая дать добрый совет:

– А ты понюхай.

– Пошёл ты на…! – Жора заорал, выпучив глаза. Он раз пять повторил направление, пытаясь при этом вскочить с кровати, чтобы броситься на Костю, но ноги запутались в одеяле, и Жора, как и недавно покинувший их Федя, рухнул на пол, хорошо какой-то добрый человек отставил стол к стене, иначе совсем плохо.