Забрасывал их стократ,
Сто раз опускал, в сто первый
Несут его сети – клад.
Сняла королевна с пальца
Кольцо драгоценных руд.
– Возьми его, милый рыбарь!
Спасибо тебе за труд.
Сняла королевна, плача,
С макушки венец зубчат.
– Возьми его, милый рыбарь!
Спасибо тебе за клад.
Как водоросль морская,
Любимого обвила…
– Забудьте, отец и мати,
Что дочка у вас была!
ДЕВИЧЕСКАЯ МОГИЛА
[Стихи неустановленного поэта.]
Никому я не открою,
А тебя на свете – нет,
Как сроднился я с тобою
За семь юношеских лет.
Ну и годы! – Семь – не мене! —
Илиад и Одиссей.
И мгновенье за мгновеньем
Был я твой – душою всей.
Но пока от дома к дому
Я шагал, тобою полн,
Год седьмой ушел к шестому,
А любимая – под холм.
Почему ты так спешила?
Почему так медлил я?
Почему ты мне светила,
Мнилась, бренная моя?
И осталось мне, под хвои
Шум – нашептывать холму,
Как томился тот, спокойный,
Друг – по сердцу твоему!..
ИЗ ФРАНЦУЗСКОЙ ПОЭЗИИ
ШАРЛЬ БОДЛЕР
1821–1867
ПЛАВАНЬЕ
Максиму дю Кан
1
Для отрока, в ночи глядящего эстампы,
За каждым валом – даль, за каждой далью – вал.
Как этот мир велик в лучах рабочей лампы!
Ах, в памяти очах – как бесконечно мал!
В один ненастный день, в тоске нечеловечьей,
Не вынеся тягот, под скрежет якорей,
Мы всходим на корабль – и происходит встреча
Безмерности мечты с предельностью морей.
Что нас толкает в путь? Тех – ненависть к отчизне,
Тех – скука очага, еще иных – в тени
Цирцеиных ресниц оставивших полжизни, —
Надежда отстоять оставшиеся дни.
В Цирцеиных садах дабы не стать скотами,
Плывут, плывут, плывут в оцепененьи чувств,
Пока ожоги льдов и солнц отвесных пламя
Не вытравят следов волшебницыных уст.
Но истые пловцы – те, что плывут без цели:
Плывущие – чтоб плыть! Глотатели широт,
Что каждую зарю справляют новоселье
И даже в смертный час еще твердят: вперед!
На облако взгляни: вот облик их желаний!
Как отроку – любовь, как рекруту – картечь,
Так край желанен им, которому названья
Доселе не нашла еще людская речь.
2
О, ужас! Мы шарам катящимся подобны,
Крутящимся волчкам! И в снах ночной поры
Нас Лихорадка бьет – как тот Архангел злобный
Невидимым бичом стегающий миры.
О, странная игра с подвижною мишенью!
Не будучи нигде, цель может быть – везде!
Игра, где человек охотится за тенью,
За призраком ладьи на призрачной воде…
Душа наша – корабль, идущий в Эльдорадо.
В блаженную страну ведет – какой пролив?
Вдруг, среди гор и бездн и гидр морского ада —
Крик вахтенного: – Рай! Любовь! Блаженство – Риф.
Малейший островок, завиденный дозорным,
Нам чудится землей с плодами янтаря,
Лазоревой водой и с изумрудным дерном.
Базальтовый утес являет нам заря.
О, жалкий сумасброд, всегда кричащий: берег!
Скормить его зыбям, иль в цепи заковать, —
Безвинного лгуна, выдумщика Америк,
От вымысла чьего еще серее гладь.
Так старый пешеход, ночующий в канаве,
Вперяется в Мечту всей силою зрачка.
Достаточно ему, чтоб Рай увидеть въяве,
Мигающей свечи на вышке чердака.
3
Чудесные пловцы! Что за повествованья
Встают из ваших глаз – бездоннее морей!
Явите нам, раскрыв ларцы воспоминаний,
Сокровища, каких не видывал Нерей.
Умчите нас вперед – без паруса и пара!
Явите нам (на льне натянутых холстин
Так некогда рука очам являла чару)
Видения свои, обрамленные в синь.
Что видели вы, что?
4
– Созвездия. И зыби,
И желтые пески, нас жгущие поднесь,
Но, несмотря на бурь удары, рифов глыбы, —
Ах, нечего скрывать! – скучали мы, как здесь.
Лиловые моря в венце вечерней славы,
Морские города в тиаре из лучей
Рождали в нас тоску, надежнее отравы,
Как воин опочить на поле славы – сей.
Стройнейшие мосты, славнейшие строенья,
Увы, хотя бы раз сравнились с градом – тем,
Что из небесных туч возводит Случай-Гений…