Пока мы летели над Ваннзее, я прочел первое предложение этого документа, разумно выдержанное в «духе Лондона», как я уловил его несколько дней тому назад: «Немецкое правительство искренне сходится во мнении в том, что узнало от своего посла Риббентропа относительно желания британского правительства и народа Великобритании? а именно: как можно раньше приступить к практической работе по установлению подлинного мира в Европе». Но было ясно, что Гитлер решил, что теперь он должен завладеть инициативой, и его язык иногда становился властным. «Германия,? писал он,? заключила перемирие в 1918 году на основе Четырнадцати пунктов Вильсона. Сама демилитаризованная зона возникла лишь вследствие предшествующих нарушений обязательств, которые также были обязательными для союзников. Немецкое правительство отвергает все предложения, которые в одностороннем порядке навязываются Германии и, следовательно, являются дискриминационными». По мере того как я просматривал английский текст, его передавали вперед, листок за листком, машинистке на машинку, которая была закреплена в передней части этого летающего кабинета. Лобовой ветер был слишком силен, чтобы можно было лететь с полным комфортом. Бумаги часто соскальзывали с моего импровизированного стола, и хорошо было, что пишущую машинку прочно закрепили. Но хорошо известно, что тот, кто занят делом, не страдает от морской болезни, и наше миниатюрное бюро переводов работало без неприятностей с желудком, пока мы не достигли сравнительно спокойного участка над Северным морем.

Тем временем я приступил к просмотру второй 58 части нашего документа, конкретным мирным предложениям Германии. Они состояли из 19 пунктов: «Равенство прав», «Отсутствие наращивания военных сил в Рейнской области», «Войска не должны подводиться к бельгийским и французским границам ближе, чем в настоящее время», «Контроль со стороны британских и итальянских военных атташе», «25-летний пакт о ненападении и безопасности между Францией, Бельгией и Германией», «Включение Нидерландов», «Воспитание молодежи в Германии и Франции», «Подготовка Германии к повторному вступлению в Лигу Наций», «Равенство статуса в колониальных вопросах», «Освобождение Лиги от всякой связи с Версальским договором», «Практические меры по предотвращению гонки вооружений».

Я не успел закончить перевод к тому времени, как мы приземлились, но, к моему облегчению, Иден не смог увидеться с нами до утра следующего дня. Это дало мне время для просмотра и перевода гитлеровских предложений по разоружению в его мирном плане. Таковыми являлись: «Запрещение применения газа, яда и зажигательных бомб», «Запрещение бомбардировки открытой местности», «Запрещение бомбардировки открытой местности дальнобойными орудиями», «Отмена применения танков», «Отмена использования тяжелой артиллерии».

Документ, который я перевел в полете между Берлином и Лондоном, несомненно, производил впечатление и содержал некоторые интересные предложения. Он показался мне также более конкретным и точным, чем те документы, исходившие от Гитлера, к которым я привык. Однако в нем не было ни слова о вопросе, который подняли державы Локарнского договора? Англия, Франция, Италия и Бельгия. Иден заговорил об этом с Риббентропом сразу же после нашего обсуждения: «(Четыре державы) требуют, чтобы немецкое правительство подало на рассмотрение в Постоянную Палату Международного Правосудия в Гааге вопрос о том, можно ли пакт о взаимопомощи между Францией и Россией привести в соответствие с Локарнским договором и чтобы оно приняло на себя обязательство признать окончательным решение этого Суда».