– Спать хочется.

– Держи.

Наоки благодарно приняла термос. Свинтила крышку, утопила кнопку. И с наслаждением вдохнула аромат горячего имбирного кофе, льющегося тонкой струйкой.

Запах моментально распространился по катеру.

– Эй, – подал голос Тадж, – а мне нальете?

– В другой раз, – отрезала Шарапова. – На всех не напасешься.

Тадж обиженно поджал губы.

– У вас минут шесть, – буркнул сержант. – Не тормозите.

– Заметано, – улыбнулась Катя.

Подругу Наоки все любили. И хотели, разумеется. Только Катя никому не давала, у нее были далеко идущие планы на жизнь.

Наоки сделала первый обжигающий глоток.

Кофе был крепким, бодрящим и очень качественным. Катя не разделяла любовь подруги к зеленому чаю, а вот к выбору кофейных зерен относилась с запредельной ответственностью. Иными словами, заказывала продукт в онлайн-магазине «Танзания».

– И? – Катя в упор смотрела на японку.

– Я тебя люблю.

– Еще бы. Старый бедуинский рецепт, между прочим.

И тут встрял сержант Марков:

– Не хочется вас прерывать, телочки, но надо бы провести инструктаж.

– Валяй, – разрешил Хиро.

– Мне сбросили копию брифа, – сказал Сергей. – Там ничего особенного, если честно. Знаете, один из этих нищебродских кварталов, где строят социальное жилье для неудачников. Колхозники, зэчьё, всякие отбросы. Я бы свернул эти программы нахрен…

– Серый, – Катя укоризненно посмотрела на сержанта. – Вернемся к нашим баранам.

– К волколакам, – поправил Марков. – Они захватывают квартал за кварталом. Вторжение началось на прошлой неделе, но в эти районы никто не лезет, смекаете? Так что проморгали.

– Это один клан? – уточнил Хиро.

– Всё, что мы знаем, там нет медведей, кабанов и прочей мерзости. Пока – одни волки.

– Информация проверена? – спросила Наоки.

– Нет.

– Это масштабная операция? – Катя опустила на лицо собственное забрало. Джек с легким щелчком нырнул в затылочный слот. Катя всегда подрубала электронику в полете. И успевала настроить. – У нас будет прикрытие с воздуха?

– Пиксель.

– И всё?

– Пока – да.

Тадж выругался.

– Стояночка, – продолжила допытываться настырная Катя. – Нас одних отправили на зачистку? Из всех подразделений «Альфы»?

– За три часа до рассвета, – подал голос Коля Герасимов. – Нас разорвут в клочья.

– Не разорвут, – Сергей начал злиться. – Мы высаживаемся на краю фронта распространения.

– Почему? – спросил Тадао.

– Всё плохо, – признался Сергей. – Для массированной атаки надо стянуть силы. Ключевые ударные соединения вступят в бой за сорок минут до рассвета. Молитесь, чтобы нас не перебросили туда, в самое пекло.

Колпачок термоса опустел.

Наоки протянула крышку подруге. Помыть негде, это же винтокрыл. Катя плеснула немного себе и опустошила емкость двумя глотками. Не поморщившись.

Воскресенье – день тяжелый.

Понедельник еще хуже.

Бойцы стали надевать шлемы и готовиться к высадке.

***

Пандус упал в снег.

Группа рассыпалась по дуге, не сговариваясь поделив сектора обстрела. За ночь сугробы стали почти непроходимыми, так что утепленные горные ботинки пришлись кстати.

Без четверти шесть.

Кромешная тьма, редкие фонарные столбы, неясные очертания домов. Малоэтажная застройка. «Сталинки», какие-то жуткие хибары, автомастерские, обширные провалы огородов. Строящиеся социальные комплексы. Дичь и упадок.

Наоки узнала район.

Шанхай.

Частные земли, население – сплошь корейцы и китайцы. Собственно, их предки и возводили четырехэтажные «сталинки», когда Япония выиграла войну. Германия проиграла, а Япония выиграла. Хабаровск был одним из первых тихоокеанских городов, вошедших в состав протектората. Вместе с Владивостоком и половиной Приморья. Сначала протекторат, затем – префектура. Не сразу, конечно. Так ведь и Москва не сразу строилась, как говорят русские.