Для первых мыслей о том, что произошло, и даже осторожных предположений, не рехнулся ли Джордж Армстронг Крастер ненароком от приступа тоски по небу, время нашлось не раньше, чем во время забега от вертолета – как и прошлый раз, вчетвером тащили с собой бедолагу Рюккера. Жарящее с неба солнце, высокая трава и напуганные вертолетом птицы над головой из всех сил кричали о дежавю – верить в которое не хотелось.

Вера в плеснувшие в глаза вспышки дульного пламени ППШ пришла не раньше, чем Соренсен начал до мелочей повторять хранящиеся в памяти Крастера действия, мельком глянув на руку Фаррелла и приступив к первичной обработке ран Рюккера.

По остальным, сравнительно с хранившимися в памяти картинами, тоже ничего не изменилось. Хорни с его изумленной физиономией и дикими глазами в совпадающем до мелочей монологе по-прежнему поражал своим интеллектуальным озарением и представлял собой настоящую провокацию нарушения закона вышестоящими начальниками. Не плюхни оравший на морпехов Рок ему между делом ладонью по шлему, Крастер и сам бы его, пожалуй, таким образом приласкал. Растерянный рядовой свалился наземь и поймал подсрачник ботинком от подключившегося к наведению порядка штаб-сержанта Ковальски. Чувство «уже виденного» вопило изо всех сил.

Крастер осмотрелся по сторонам – сосредоточенный Соренсен обрабатывал Рюккера, сержант из экипажа вертолета осматривал руку своего командира. Остальные морпехи в той или иной степени проверяли, не мерещится ли им окружающее. Пуэрториканец Рамирес, капрал из первого отделения, к примеру, сначала нюхал, а потом даже решился пожевать сорванный им пучок травы.

Мир качался… вокруг Крастера было что угодно, но не галлюцинация!

Из-под накатившего вала мыслей лейтенанта вытащил взводный сержант, чего в предыдущем варианте событий, однако, не было.

– Тут дерьмо вокруг какое-то творится, сэр! На небе ни облачка, жара и настоящее лето вокруг! Люди в шоке, сэр, было бы неплохо их как-то успокоить!

– Спасибо, ганни, это обязательно.

Что бы вокруг ни творилось, до апокалипсиса включительно, Крастер оставался офицером морской пехоты Соединенных Штатов, обязанным выполнять свой долг перед государством и подчиненными. Показывать морпехам страх либо растерянность он не имел права.

Практически дословно повторив уже когда-то звучавшую на этом самом месте речь с абсолютно одинаковой реакцией на неё подчиненных и Фаррелла, Крастер перешел к вертолету – набивать пустые магазины патронами. Следовало поторапливаться, если он правильно понимал ситуацию, вскоре на горизонте должны появиться автомашины с корейцами.

Снаряжение магазина из планок с патронами – очень простое занятие, по сути требует оно всего лишь пять заметных движений: взять магазин, приставить к нему патронный переходник, трижды взять планку с патронами и, вставив ее в переходник, задавить патроны. Далее магазин запихивается в подсумок, и обратным движением вытаскивается следующий. Пустая планка сбрасывается на землю.

Так как в этот раз Крастер поторапливался, успел снарядиться он даже до того, как Соренсен, оставив Рюккера, перешел к капитану. Подобное добавляло все больше и больше беспокойства. Мелкие отличия текущего варианта событий от хранящейся в памяти версии накапливались, и виной этому были отнюдь не только его действия. Лейтенант даже начал нервно косить взглядом на дорогу, появятся на ней машины с южнокорейскими военнослужащими или нет.

Рядом деловито снаряжали магазины морпехи. Командиры огневых групп, вооруженные карабинами с подствольными гранатометами, получив патроны, стояли в очереди к контейнерам с сорокамиллиметровыми выстрелами. Каждый получал по двадцать четыре выстрела – на себя и используемого подносчиком боеприпасов стрелка-напарника.