Не доехав четверти версты до черного дерева, на котором и встречал гостей старый ворон, обоз остановился.
Из дорогого возка сошел лет шестидесяти от роду литовский господин и, прихрамывая, двинулся навстречу вооруженному всаднику, соскочившему со своего коня. Также к ним подошел еще один облаченный в доспехи молодой рыцарь.
Ивор (на литовском): «Благодарю тебя дорогой Ямант за верную службу. Теперь вы можете возвращаться назад в Вильну. Доложите там господину Ольгерду обо всем, что случилось в пути. Думаю, он и сам знает, как ему надо поступить со смоленскими лесными разбойниками».
Ямант: «Да, господин Ивор, я все исполню! Но может сопроводить вас?..»
Ивор: «Не стоит, здесь уже земля Брянского княжества, а значит,
мы под надежной защитой Дмитрия Ольгердовича и его дружины!»
Ивор и Ямант прощаются.
Ямант(подходит к Ёзасу): «Ёзас, дорогой, слушайся и оберегай своего отчима, но пуще всего охраняй ценный груз, который тебе выпала честь сопровождать. После того как бесследно пропал твой отец Юст, дядюшка Ивор – единственный, кому великий князь Ольгерд доверяет подобные поручения. Надеюсь, ты понимаешь насколько этот поход может изменить и твою судьбу?!»
Ёзас: «Не беспокойся, князь. Можешь на меня положиться».
Ёзас и Ямант прощаются. Часть вооруженных всадников вместе с Ямантом отправляются в обратный путь.
Ивор: «Езас, можно снять доспехи, ибо опасность уже миновала».
Ёзас(вскочил верхом на коня): «Не знаю… Пока у меня как-то очень
тревожно на душе. Такое чувство, что за мной кто-то наблюдает…
Скомандовал обозу: Неспешно вперед марш!» Обоз двинулся.
Ёзас едет верхом рядом с открытым возком Ивора.
«Странно… Такое ощущение, словно кто-то видит меня насквозь и даже знает, о чем я теперь помышляю…»
Ивор: «Если ты беспокоишься по поводу
нападения лесных разбойников…»
Ёзас: «Нет, это совсем другое… Меня мучает неизвестность гибели моего
отца Юстаса. Где, почему и за что он пропал так бесследно?!»
Они приблизились к черному дереву, и Ивор показал на него рукой.
Ивор: «За что бог грома и молнии Перкунас покарал это невинное дерево? Так и с твоим отцом… Полагаю, что никто на свете, и никогда нам не поведает, что же случилось с Юстом?!»
«Кар-р-р!» – это прозвучало так неожиданно громко, что Ёзас вздрогнул и даже остановил своего коня. Он посмотрел на ворона, который, казалось, только и ждал этого взгляда…
«Кар-р-р!» – прозвучало с черного дерева зловещее подтверждение, чего то страшного… Мурашки пробежали по всему телу Ёзаса.
Он оглянулся по сторонам и, дабы не зарыдать от неизвестно откуда нахлынувших слез, громко скомандовал: «Ры-ы-сь-ю, впе-р-е-ед марш!..»
Сцена 3
Сон Челубея.
Сквозь зыбкий туман навстречу нам несется грозный всадник в монашеском облачении. В руках у схимонаха неимоверно длинное боевое копье. Всадник стремительно приближается, но мы пока не видим его лица, однако, ясно видим, как начинает дрожать от страха лицо его противника – Челубея.
Исполинского вида богатырь восседает на боевом коне, но он голый и беззащитный, а в руках у него хилая коряга.
Челубей в страхе бросает корягу, разворачивает коня и пускается наутек от могучего и грозного всадника-монаха. Удаляясь, он скрывается на другую половину вздыхащего и стонущего, словно живое существо, туманного, загадочного поля.
Сквозь темноту мы видим тихий свет из еле освященного оконца и слышим при этом дыхание бегущего человека, а затем и дрожащий его голос: «Степанка! Николаич! Степанка!..»
В кузне горит лучина, а Степан застыл перед незатейливо вырезанным на дощечке образом Спасителя.
Услышав крик, он бережно убрал в тайник икону и развернулся ко входу…