Отец Олаф, благословив крестом обоз, с возгласом: «С Богом!» вкатился в ближайшую повозку.
– Трогай! Трогай! – из уст в уста полетело по обозу.
Одновременным выстрелом щёлкнули бичи по крупам застоявшихся лошадей, и обоз, благословясь, выдвинулся в Любек.
Католики до последнего мгновения, не веря своему счастью, молча стояли в стороне. И только когда обоз скрылся за городской водокачкой, они, облегчённо перекрестившись слева направо, рассеялись по домам. Протестанты покинули город всем приходом во главе с пастором, значит, они сюда больше не вернутся. Конфликт между двумя враждующими конфессиями был исчерпан. Протестантский мэр под прощальный звон церковного колокола направился в ратушу, дабы составить рапорт о переселенцах, выехавших в Россию.
Глава 5
Германия. Любек. Середина 18 века. 1765 год
Растянувшийся обоз, пересекая Германию, двигался с юга на север. После незатейливого ужина в придорожной корчме близлежащего города Эдит забросала мужа бесконечными почемучками.
– Эрнст, почему мы едем в Любек? – нетерпеливо спрашивала она.
– Это порт, моя маленькая птичка, – проваливаясь в сладкую дрёму, отвечал он. – Там море, и мы поплывём по нему в Россию на корабле.
– А какой он, Любек, большой? – Эдит нетерпеливо дёрнула за рукав засыпающего мужа.
Эрнст, отгоняя навязчивый сон, начал свой рассказ о городе.
– В далёком 1226 году сенат выкупил у императора Священной Римской империи для Любека статус вольного имперского города. Спустя сто пятьдесят лет Любек становится центром немецкого Ганзейского союза.
Равномерное покачивание повозки вводило в транс. Не услышав очередного вопроса, Эрнст посмотрел на погружающиеся в дымку сна глаза жены. Опустив историческую справку о дальнейшем развитии города, он неожиданно спросил:
– А как появился в Любеке марципан, знаешь?
– Что такое марципан? Расскажи.
– Однажды накануне дня Святого Марка городские власти приказали булочникам испечь хлеб для голодающих. И услышали в ответ, что в городе не осталось муки. Не поверив булочникам, власти города обыскали продуктовые хранилища, но обнаружили в них только миндаль и сахар. По приказу бургомистра булочники испекли хлеб из миндаля и сахара и раздали его всем голодающим. Белое золото Любека – марципан – прославило город на весь мир. Спи, моя маленькая птичка, спи – ещё чуть-чуть терпения, и ты всё сама увидишь.
Эдит его уже не услышала, прижав к груди маленькую дочь, она видела цветные сны о волшебном городе.
Он был старше и опытнее её, с более широким мировоззрением и житейским опытом. Для неё он был всем: мужем, отцом, другом и учителем. А она? Эта маленькая хрупкая девочка с широко открытыми доверчивыми серыми глазами, которую лишь с большой натугой можно было назвать женщиной, была смыслом всей его жизни. Эрнст Фридрих Михаэль Вальтер был твёрдо убеждён, что он появился на свет лишь с одной миссией и для одной цели: беречь и любить эту маленькую женщину до своего последнего вздоха.
Через три недели утомительного пути в густом тумане, спрятанный за высокими крепостными стенами, появился Любек. Воинственный символ Любека, знаменитые Голштинские (Хольстенские) ворота, с обеих сторон соединялись двумя симметричными остроконечными башнями, возведёнными как часть городских укреплений. На арке, украшающей ворота, была выбита надпись на латинском языке: «Согласие в доме – мир вокруг».
Обоз остановился на центральной площади. Город празднично галдел на всех языках. Предприимчивые горожане, смешав словечки и обороты моряков и торговцев, приплывающих в Любек, вплели их разноцветными бусами в тяжеловесный венок немецкого языка и создали свой городской язык, который понимали все. Среди ярко одетой и шумной толпы отдельными островками выделялись подвыпившие матросы. Они двигались обособленными группами, отпуская грубоватые комплименты молодым хорошеньким горожанкам. Последние, нисколько не смущаясь и блестя лукавыми глазами, отвечали им весёлым смехом и были совсем не против пропустить с новыми дружками пару пинт баварского пива.