– Это что же? – прямо-таки прорычал Николаич присаживаясь на скамейку. – Это мало того, что всякая сволочь издевается как ей вздумается, так ещё и в пидарасы записывают! Это что же творится, мужики?!

Дело происходило в раздевалке бригады, куда они все, не сговариваясь, пришли после собрания. Да уж, серьёзные мужики: профессионалы в своём деле каких поискать, не пьянь, если и выпивают то в меру, не подонки, цельные, настоящие, да на таких почитай страна держится и в пидарасы?!

– Успокойся. – одёрнул его всегда спокойный и рассудительный Михалыч. – С чего ты взял, что тебя силком в эти, тьфу ты, тащат?

– Так увольнением пригрозили! – уже чуть спокойнее ответил Николаич. – Директор, вон, прямо так и сказал: за проходной желающих полным-полно!

– Ну и что? – как ни в чём ни бывало спросил Михалыч. – Николаич, вот тебя кроме как увольнением ещё чем-нибудь пугают?

– Вроде бы нет. – ответил озадаченный Николаич.

– Уволили?

– Как видишь, пока не уволили.

– Вот и сиди, не паникуй. Сказать и сделать, это две очень большие разницы. – Михалыч, как неформальный бригадир, принялся объяснять мужикам, и Фёдору тоже, случившееся. – Если они уволят всех несогласных, завод придётся закрывать! А если наберут с улицы, то сами знаете кого они наберут. В этом случае уж лучше завод закрыть, убытков будет меньше.

После слов Михалыча народ стал как бы оттаивать от услышанного и более-менее трезво соображать. Михалыч быстро, любой психолог позавидует, погасил бушующие в душах мужиков страсти, а если страсти улеглись, то самое время подумать о случившемся. А ведь правда, оно так и получается: если уволят всех несогласных в ступить в эти самые новолюди, то, к бабке не ходи, без работяг завод останется, как пить дать. Неужели не всё так плохо? Эх, хорошо бы.

– Делаем так, – Михалыч как всегда говорил хоть и спокойно, даже тихо, зато значимо. – как работали так и продолжаем работать, как-будто этих самых новолюдей и в помине нет. Начнут прижимать, будем думать, а пока нечего паниковать раньше времени. – И ещё. – Михалыч на несколько секунд замолчал. – Если кто из бригады, в жизни оно всяко бывает, и вступит в эти новолюди, пусть сразу увольняется. Калечить не будем, но жизни не дадим. Всем понятно?!

Мужики довольно, и даже могло показаться, радостно, загудели. Ведь если подумать как следует, а Михалыч подумал – голова, ничего страшного не произошло. Ну а если произойдёт, то ещё неизвестно кто выбитыми зубами подавится.

– Раз такое дело, мужики, пошли-ка ударим по пивку. А в честь такого случая можно не только по пивку. – не иначае, чтобы окончательно успокоить бригаду предложил Михалыч.

Предложение было принято если и не с восторгом, то с всеобщим одобрением. Мужики быстро переоделись, чего резину тянуть, и в полном составе направились в пивной бар находившийся в метрах ста от проходной завода. Вечер обещал томным, но не для бригады Фёдора, с ними как раз всё нормально. Он, впрочем как и любой другой вечер, обещал быть томным для тех, кто красовался накрашенными ногтями и какой-то хернёй в ушах.

«Чёрт», которого нарисовали, на самом деле оказался не таким уж страшным. На деле оно всё оказалось скорее непривычным, чем противным. Непривычным же оно было потому, что Природой тебе предопределено, да и привык уже: ты, а не тебя. Но как оказалось страшного ничего не произошло, потерял, если потерял, малость, зато сколько приобрёл!

Константин Александрович, тот самый коммерческий директор, он и посвящал Андрея в новолюди, после того как, разъяснил Андрею, что к чему:

– Ничего, Андрей, не поделаешь так надо.